— Не такую горькую. — Она достала из нагрудного кармана блокнот и ручку, что-то записала и снова посмотрела на меня. — Это все?
— Да, наверное. Больше про Данте мне нечего сказать. Встречались в универе пару раз, но так чтобы плотно общаться… нет.
— Ясно. — Девушка сделала еще пару записей. — Социопат, но с отсутствующими признаками активности или латентности. Скорее иная форма, исходящая из взращенных неврозов вкупе с ярко выраженной низкой самооценкой.
— Это твой диагноз?
— Да. — Лея спрятала блокнот в карман. — Ты боишься и не любишь людей, но страстно желаешь их внимания. Живешь в мире грез и фантазий, надеясь, что все окружающие в один момент поймут какой ты замечательный и что без тебя они просто не могут, и прибегут к тебе веселые и влюбленные. Марика бросится тебе на шею, и вы сольетесь в сладчайшем поцелуе любви, и все изменится… Банан тебе! Ничего не изменится, пока ты не вытащишь свою пятую точку из той дыры, в которую ты залез, как улитка в раковину!
— Мы закончили?
Я встал и с вызовом смотрел на девушку. Кулаки мои сжались, руки дрожали от злости. Я понимал, что Лея права, поэтому предпочитал молча уйти. Но у девушки были свои соображения на этот счет.
— Сядь и успокойся. — Сказала она, поднявшись с места. Она налила в стакан воды из красивого графина, выпила и посмотрела на меня. — Правда всегда режет глаза, с этим ничего не поделаешь.
— Я бы сказал, что она режет все.
— Тоже верно, мясорубка правды. — Лея вернулась на место, жестом заставила меня сделать то же и наклонилась ко мне. — Я больше не буду мучить тебя тестами, но осталась еще одна важная вещь.
— Что?
— Расскажи мне, как вы попали сюда.
— Ты прекрасно знаешь это сама. — Совсем не хотелось вспоминать то, что являлось каждую ночь в самых страшных кошмарах. — Сбежали из города, встретили толпу ребят с оружием…
— Нет, меня интересует, что было до этого. — Лея пристально смотрела мне в глаза. — В самый момент начала вторжения. И как ты это видел…
Пара была в самом разгаре. Мы усердно писали лекцию, стараясь поспеть за сверхзвуковой скоростью диктовки преподавателя. Декабрьское солнце опускалось на столы и стулья своими лучами, согревало нас и освещало. В солнечном свете все становится лучше и прекрасней, по крайней мере, мне так кажется. Я разглядывал пятно света на своей тетради, думал о девушке моей мечты, о своей жизни, о том, что мне нужны перемены, изменения. Луч солнца, лежащий на моем столе, как ничто другое стимулировал светлые мысли, такие же светлые и желтые как он. Или светло-желтые? Или белые?.. Стоп, солнечный луч не может быть белым.
Я посмотрел в окно и тут же зажмурился, потому что в глаза резко ударил ярчайший белый свет. На какое-то время он полностью залил всю аудиторию, ослепляя и согревая, неприятно согревая кожу. Затем он резко исчез, будто кто-то нажал выключатель. Послышался отдаленный шум, похожий на глухой удар. Через секунду земля пришла в движение. Я почувствовал, как пол стал вибрировать под ногами, здание затряслось, по стенам побежали мелкие трещины. Затем наступила зловещая тишина. Два абсолютно непонимающих немного тревожных взгляда встретились, затем мы с Санькой медленно поднялись с мест и двинулись к окну.
— Эй, вы чего? — Резким шепотом окликнула нас Маша, наша однокурсница.
— Ты что, не слышала? — Удивленно ответил Санька.
— В чем дело?
Мы обернулись на строгий голос преподавателя и невольно остановились. Ладно педагог, которому античная литература была, вероятно, важнее даже третьей мировой войны, но наши однокурсники. Каждый из них подозрительно разглядывал нас. В их взглядах было примерно тоже непонимание, что и в Сашкином, а значит и моем, но их глаза не излучали тревоги. Наши же сердца почему-то колотились так сильно, что я ощущал, как вибрирует свитер на груди.
— Вернитесь на места. — Нетерпеливо скомандовал преподаватель, достаточно сильно возмущенный тем, что мы прервали лекцию.
В этот момент раздался очередной грохот. Стекла затрещали, готовые вот-вот разлететься на тысячи мелких осколков, а трещины на стенах выросли в размерах. С потолка посыпалась штукатурка. От неожиданности мы с Сашкой пригнулись, а затем инстинктивно повернулись к большому окну. Там, вдалеке, примерно на месте центральной городской площади, в воздухе, поднимаясь выше домов, насколько хватало взгляда, росло громадное облако пыли. Мы невольно пригнулись, выглядывая из-за высокого подоконника.
Все вышеописанное произошло буквально за пару секунд. Половина нашей группы вскочила с мест и отпрянула от окна, другая просто попятилась в стороны, преподаватель вскочил на ноги. Тревога наконец-то охватила всех остальных.