– Э-э… А это действительно так?
Форлинкин выглядел смущенным.
В ответной ухмылке милорда не читалось ничего хорошего.
– Надо проверить, на многое ли они готовы пойти, чтобы вернуться за стол переговоров. Намекните, что проявите максимум дипломатических талантов, чтобы меня успокоить, предупредите, что в результате вы не уверены. Если предложат вознаграждение за эту работу – согласитесь принять.
– Вы… желаете, чтобы я принял взятку, сэр?
Форлинкин поджал губы в неподдельной обиде. На лице читалась понятная тревога.
– Ну, во всяком случае, прикиньтесь, что готовы подумать, хорошо? Мы сразу увидим, кто чего желает. И насколько сильно желает. Если они не станут нажимать, мне придется продумывать другой ход; но если вы окажетесь неплохим рыбаком, то сможете выудить их для меня.
– Я… гм… постараюсь приложить все усилия.
Форлинкин не то чтобы смотрел на милорда, словно на чудовище, у которого вдруг выросла вторая голова, но Роик отчетливо видел: консул из кожи вон лезет, чтобы не отставать за ходом мыслей. «Добро пожаловать в мой мир».
На этом инструктаж закончился.
В консульстве наверху было две гостевые спальни. Использовались они не часто и потихоньку превращались в склад всякой всячины. Одну из них поспешно освободили для Лорда-Аудитора. Роик сдернул покрывало с кровати и принялся рыться в багаже милорда в поисках противосудорожного стимулятора. Милорд разделся до белья, сел на кровати и с отвращением уставился на медицинский прибор.
– Вот ведь гадость никчемная…
– Так точно, милорд. Скажите, могу я доверять сотрудникам посольства или не стоит?
– Пока не могу сказать с уверенностью. У меня уже был неприятный опыт общения с персоналом посольств, и даже с подкупленным курьером имперской Службы безопасности.
– Я это к тому спрашиваю, что если вам понадобится поддержка, то пора начинать вводить их в курс дела. Я, например, заметил, что лейтенант Йоханнес весьма сконфузился, когда вы закрыли перед ним дверь.
– Это такой приемчик Лорда-Аудитора. Ведь мог же я раньше, черт возьми, заставить любого разговориться со мной. В свободную минуту попробуй сам оценить, на что они годны, хорошо? Не сомневаюсь, что им захочется пооткровенничать скорее с тобой, чем со мной, – у тебя простое, честное лицо, и вообще…
– Так точно, милорд.
– Теперь я знаю, что кто-то здесь подкупает людей. Вопрос только в том, подкуплены уже сотрудники консульства или, пока я здесь не объявился, никому не виделось необходимости прибрать его к рукам? Хорошо хоть, у обоих барраярцев нет семей на этой планете – не надо волноваться о том, что их могли шантажировать.
Милорд нахмурился, лег и выровнял стимулятор на голове. Роик протянул ему капу, Майлз сжал ее зубами, вздохнул, зажмурился, словно приготовился проглотить гадкое лекарство, и включил стимулятор.
Роик засек время – припадок длился долго, а значит, милорд дотянул до последнего, вымотав все силы. Роик уже привык и к тому, что глаза закатятся, и к жуткой гримасе, и к тряске. К тому, что лицо перестает отражать живую, подвижную личность, он, наверное, не привыкнет никогда. Пришло время, буря, разбушевавшаяся в нейронах головного мозга, утихла. Милорд обессиленно лежал на кровати. Открыв глаза на этот мир, он словно воссоздавал его.
– Боже, какая гадость, – пробормотал он свою обычную для такой ситуации мантру.
– Так точно, милорд, – успокаивающе ответил Роик столь же привычной фразой.
– Теперь от меня на всю ночь никакого толку, даже если высплюсь. И завтра тоже.
– Я принесу вам кофе.
– Спасибо, Роик. – Милорд перевернулся на бок и подтянул одеяло, уступая наконец требованиям изнуренного тела. Почти неслышно пробормотал в подушку: – …За все.
Роик покачал головой, вышел на цыпочках и отправился искать себе койку.
Джин резко открыл распухшие глаза в полутьме крошечной спальни своей сестренки Минако. Застонал было от досады, да вовремя прикусил губу. Он не собирался засыпать вообще, собирался переждать и перехитрить своих тюремщиков, но сказалось утомление последнего дня. Мальчик приподнялся на локте. Ночная подсветка внизу на стене тускнела бледно-розовым, часов в комнате не было. За окном висела кромешная тьма, сдавленный рык – храпение дядюшки Хикару – разносился повсюду сквозь тонкие стены соседней комнаты. Значит, все спят. Сколько же времени? Может, чуть за полночь, а может, уже и до рассвета недалеко.
Он свесил босые ноги из-под одеяла с узенькой раскладушки. Тетушка Лорна положила мальчика спать в его же собственном белье: пижама кузена Тецу оказалась великоватой, а кузена Кена – слишком маленькой. Одежду забрали постирать, а может, и сжечь, как пригрозила тетушка Лорна – кто знает, где все эти тряпки побывали? Джин-то уж точно не расскажет.