Время тянулось бесконечно. И не только для нас. Дважды я слышал, как помощник капитана сердито ругал свою раздраженную команду. Во второй раз он пригрозил матросу поркой, если тот не будет вести себя более уважительно. Я чувствовал, как на корабле нарастает напряжение.
Вечером снова начался дождь и нас окутал промозглый туман. У меня появилось ощущение, словно я весь отсырел и никогда не был сухим. Я отдал свое одеяло Олуху в надежде, что оно хотя бы немного согреет несчастного страдальца. Он задремал, но метался и дергался во сне, словно собака, которую преследуют кошмары. Я часто слышал шутку: «Умереть от морской болезни невозможно, но очень хочется». У меня появились вполне обоснованные сомнения на этот счет. Сколько еще тело выдержит такое над собой издевательство?
Уит сообщил мне о появлении Уэба еще прежде, чем его силуэт возник на фоне тусклого фонаря.
– Вы благородный человек, Том Баджерлок, и верный своему долгу, – заметил он, усаживаясь рядом со мной. – Вам выпала неприятная работа, но вы ни разу не покинули своего подопечного.
Похвала Уэба согрела и одновременно смутила меня.
– Это мой долг, – ответил я, стараясь не обращать внимания на его комплимент.
– И вы относитесь к нему очень серьезно.
– Меня научил этому Баррич, – язвительно проговорил я.
Уэб легко рассмеялся.
– А еще он научил вас держаться за свои обиды. Так охотничий пес вцепляется в морду быка. Успокойтесь, Фитц Чивэл Видящий, я больше не стану обсуждать с вами этого человека.
– Я был бы вам признателен, если бы вы не произносили вслух это имя, – ответил я после минутного напряженного молчания.
– Оно принадлежит вам. Это часть вас, которой не хватает. Вам следует вернуть его себе.
– Он умер. И ради всех, кто мне дорог, должен оставаться мертвым.
– Ради них или вас? – спросил он у ночи.
Я не смотрел на него, я наблюдал за другими кораблями, которые следовали за нами сквозь водянистую ночь, – их черные силуэты и паруса словно погасили свет звезд, а фонари падали в пучину и взлетали вверх, точно далекие резвые светлячки.
– Чего вы от меня хотите? – спросил я у него наконец.
– Чтобы вы начали думать, – успокаивающим тоном ответил он. – Мне не хочется вас сердить, хотя, похоже, это у меня неплохо получается. Впрочем, наверное, ваш гнев всегда с вами, он отравляет вас изнутри, а я – тот нож, который вскрыл нарыв и выпустил наружу гной.
Я молча покачал головой, хотя понимал, что он меня не видит. Сейчас меня занимали совсем другие заботы и мне хотелось побыть одному.
Словно прочитав мои мысли, Уэб проговорил:
– Впрочем, сегодня я не собирался направлять вас на дорогу размышлений. По правде говоря, я пришел предложить вам помощь. Я посижу с Олухом, а вы сможете пару часов отдохнуть. Сомневаюсь, что вам удалось нормально поспать за то время, что вы несете около него вахту.
Мне ужасно хотелось немного побродить по кораблю, посмотреть, что происходит с остальными пассажирами. И поспать, конечно. Предложение Уэба показалось мне очень соблазнительным. И тут же разбудило мою подозрительность.
– Зачем вам это?
Уэб улыбнулся:
– Неужели никто никогда не проявляет к вам доброты?
Его вопрос диковинным образом вывел меня из равновесия.
– Иногда мне кажется, что никто и никогда, – глубоко вздохнув, ответил я.
Я медленно поднялся на ноги и обнаружил, что в холодном ночном воздухе у меня затекло все тело. Олух что-то пробормотал во сне. Я поднял руки, потянулся и одновременно связался с Дьютифулом.
Уэб предлагает немного посидеть с Олухом вместо меня. Я могу согласиться?
Конечно. – Его явно удивил мой вопрос.
Впрочем, иногда принц бывает чересчур доверчивым.
Сообщи об этом Чейду.
Получив его ответ, я сказал вслух, обращаясь к Уэбу:
– Спасибо вам. Я с благодарностью приму ваше предложение.
Уэб осторожно уселся рядом с Олухом и достал из-под рубашки самые маленькие морские рожки, какие мне доводилось когда-либо видеть. Это, вероятно, самый популярный музыкальный инструмент на флоте, поскольку рожкам нипочем ни плохая погода, ни безжалостное обращение. Научиться на них играть легко, по крайней мере простенькие мотивчики, однако талантливый исполнитель может посоревноваться с самым лучшим менестрелем. Я не удивился, увидев их в руках Уэба. Он был рыбаком и, наверное, во многих отношениях продолжал им оставаться.
Он помахал мне рукой, показывая, что я могу идти. Уходя, я услышал легкий вздох музыки – Уэб тихонько заиграл детскую песенку. Неужели он интуитивно понял, что нужно, чтобы успокоить Олуха? Почему я не подумал о том, что ему может помочь музыка? Я вздохнул. Да, я становлюсь жертвой своего образа жизни. Пора снова учиться быть гибким.