Отчаянно желая оказаться подальше отсюда, я быстро пристроил свои вещи. Мне было совершенно все равно, какая койка мне достанется. Я решил, что постараюсь как можно больше времени проводить на верхней палубе и свежем воздухе. Примерно половина стражников чувствовала себя вполне сносно, они уже не раз участвовали в подобных путешествиях. Они страшно обрадовались, что нам отвели помещение, отдельное от простых матросов, которых они презирали, считая пьяницами, ворами и забияками. Я подозревал, что моряки относились к стражникам точно так же.
Разобравшись со своими вещами, я поспешил на палубу, но там оказалось полно матросов и пассажиров, у всех были неотложные дела, и все почему-то так и норовили меня толкнуть. Над головой болтались какие-то коробки и ящики, которые путешествовали с берега на борт корабля, а затем отправлялись в трюмы. Матросы орали друг на друга или дико поносили всех остальных за то, что они путаются под ногами.
Покинув корабль, я вздохнул с облегчением. Очень скоро я окажусь узником на его борту, и бежать будет некуда. Но когда я спускался по трапу, внутри у меня все похолодело. На берегу стоял лорд Голден, который был в ярости. У него за спиной топтались слуги с коробками, ящиками, сумками и свертками самого разного вида и размеров. Ему не давал пройти перепуганный писец со свитком в руках. Пряча глаза, он качал головой, а лорд Голден на него наскакивал.
– Совершенно очевидно, что произошла ошибка! Только, похоже, ты не понимаешь, что это не моя ошибка. Несколько месяцев назад принято решение, что я буду сопровождать принца на Внешние острова. Кто может дать ему более ценный совет, чем я – человек, который много путешествовал и знаком с разнообразными культурами? Так что отойди с дороги! Я сам выберу себе каюту, поскольку ты утверждаешь, будто моего имени в твоем списке нет. Я постараюсь как можно удобнее устроиться на корабле, а ты пойдешь и выяснишь, кто виноват в этой дурацкой ошибке. И побыстрее!
Писец так и не перестал качать головой, а когда он заговорил, я понял, что он повторяет слова, которые уже произносил:
– Лорд Голден, я нижайше сожалею о том, что произошла ошибка. Но мой список составлен лордом Чейдом, он лично передал его мне в руки с самыми строжайшими указаниями пропускать на борт корабля только тех, чье имя в нем значится. Более того, я не имею права покинуть свой пост и, следовательно, не могу выяснить, кто виновен в недоразумении. Я получил четкий приказ. – И, словно надеясь избавиться от лорда Голдена, он добавил: – Возможно, вам отвели место на одном из кораблей сопровождения.
Лорд Голден раздраженно вздохнул. Когда он повернулся к своему слуге, его глаза, казалось, на одно мимолетное мгновение скользнули по моему лицу, и мы встретились взглядами.
– Поставь на землю! – приказал он, и слуга с явным облегчением избавился от тяжелого ящика.
Лорд Голден тут же уселся на него и, скрестив ноги в зеленых панталонах, величественно махнул рукой своим людям. – Эй, вы! Ставьте вещи там, где стоите.
– Но… вы загораживаете… прошу вас, лорд Голден…
Он проигнорировал отчаянный вопль писца.
– Я останусь здесь до тех пор, пока дело не будет улажено, – обиженным тоном объявил он и сложил на груди руки.
Гордо вскинув голову, лорд Голден принялся изучать воду, словно больше ничто на свете его не интересовало.
Писец быстро заглянул ему за спину и увидел, что он очень эффективно заблокировал подходы к кораблю. Другие пассажиры, а также грузчики с носилками, полными припасов, начали собираться позади него. Писец сделал глубокий вдох и постарался придать суровости своему голосу.
– Лорд Голден, вам придется уйти с дороги и убрать свои вещи, пока ваш вопрос не будет решен.
– Даже не подумаю. Полагаю, тебе следует отправить посыльного к лорду Чейду, чтобы он распорядился пропустить меня на борт. На меньшее я не согласен.
У меня упало сердце. Я знал, что его слова предназначены для меня, а не для несчастного писца. Шут меня видел и думал, что я поспешу в замок и сообщу о случившемся Чейду, а тот быстро все уладит. Он еще не подозревал, что это я ему все устроил и что, даже если я и сожалею о случившемся, Чейд будет достаточно тверд и пойдет до конца. В тот момент, когда я отворачивался, чтобы не видеть безобразия, которое он устроил на берегу, я успел заметить, что он едва заметно мне подмигнул. Вне всякого сомнения, он надеялся, что скандальный отъезд лорда Голдена из Баккипа станет темой будущих легенд.
Я больше не хотел смотреть на его представление и зашагал по крутым улочкам города в сторону замка, уговаривая себя, что у меня нет причин переживать. Лорд Голден будет сидеть на своем месте до тех пор, пока его оттуда не изымут – тем или иным способом. И не более того. А когда завтра мы отплывем без него, ну, он останется в безопасности Баккипа, нам же предстоит справляться со скукой и неудобствами долгого путешествия. И не более того.
Однако остаток дня тянулся бесконечно. После суматохи сборов последние часы казались невыносимыми. Все было сделано, заняться нечем. Мое место в бараке опустело, если не считать оружия и одежды, которую я надену завтра. Стража принца будет выглядеть просто великолепно – леггинсы, рубашка и верхняя туника, все традиционного синего цвета. На груди вышит олень Видящих. Сапоги были сделаны на заказ, по моей ноге, и нигде не жали. Я уже промазал их жиром, чтобы они не промокали. И хотя наступила весна, нам выдали плащи из толстой шерсти, чтобы они защитили нас от холодов Внешних островов. Великолепный меч, подарок Шута, словно немой укор, лежал поверх одежды. Я оставил его там, понимая, что в бараке, где единственным достоянием человека является его честь, он в полной безопасности.
В моей рабочей комнате в башне ничего не изменилось; если Чейд и заметил, что теперь над камином висит меч Чивэла, он не посчитал возможным прокомментировать этот факт. Я бесцельно расхаживал по комнате, убирая мелочи, которые Чейд разбросал, когда собирал свои вещи. Карты Внешних островов и бумаги, которые, по его мнению, могли нам пригодиться, уже были упакованы. Так что мне ничего не оставалось, как лечь на кровать и играть с Джилли. Но вскоре хорьку это надоело, и он отправился охотиться на крыс. Я же пошел в бани, как следует помылся, а потом дважды побрился. Затем в своем бараке улегся на узкую койку. В полупустой комнате царила тишина. Лишь несколько стариков решили, как и я, лечь спать пораньше. Остальные проводили вечер в городе, где наверняка весьма шумно и сердечно прощались с тавернами и шлюхами. Я закутался в одеяло и уставился в потолок.
Я раздумывал над тем, насколько Шуту хватит упрямства, чтобы попытаться последовать за нами. Чейд заверил меня, что он не сможет отплыть из Баккипа. Ему придется отправиться в другой порт и заплатить огромные деньги, чтобы уговорить какого-нибудь капитана выполнить его просьбу. У лорда Голдена таких денег нет. Кроме того, я сомневался, что после своих недавних эскапад он вряд ли сможет найти кого-нибудь, кто согласится дать ему в долг. Иными словами, он застрял в Баккипе.
И естественно, он страшно разозлится на меня. У Шута острый ум, и он быстро сообразит, что случившееся – моих рук дело. Он поймет, что я предпочел его жизнь тому, что он считал своей судьбой. Предполагалось, что Изменяющий должен помочь миру выйти на новую дорогу, а не мешать своему Белому Пророку.
Я закрыл глаза и вздохнул. Мне потребовалось сделать несколько попыток, прежде чем я сумел успокоиться. Когда наконец я начал погружаться в сон, я потянулся к Неттл. На этот раз она была одета в платье из крылышек бабочек и сидела на дубе. Я посмотрел на нее с кочки под деревом. Я снова превратился в волка, как и всегда в ее снах.