Я гораздо больше, чем мне хотелось, занимался с Неттл снами Олуха. Она ничего не говорила про Баррича, а я не спрашивал, хотя и знал, что мы оба считаем дни, прошедшие с тех пор, как он покинул дом. Если бы у Неттл были новости о нем, она бы непременно мне рассказала. Его исчезновение из ее жизни освободило место для меня. Я чувствовал, что наша связь крепнет, и вскоре начал постоянно ощущать ее присутствие. Сама того не зная, она учила меня проникать в сны Олуха и изменять их, мягко наполняя более приятными образами. Впрочем, у меня получалось не так хорошо, как у нее. Я скорее предлагал изменения, в то время как она исправляла его сны.
Дважды я почувствовал, что Чейд за нами наблюдает. Меня это раздражало, но я ничего не мог поделать, поскольку, если бы признал его присутствие, о нем узнала бы и Неттл. Я сделал вид, что не заметил его, и это сыграло мне на руку: Чейд осмелел, и оказалось, что он серьезно поднаторел в использовании Скилла. Интересно, он сам не осознает своих успехов или нарочно скрывает их от меня? Я решил не задавать этот вопрос вслух.
Мне никогда не нравилось путешествовать по морю. Скучные пейзажи – и никакого разнообразия. Через пару дней каюта принца начала казаться мне почти такой же тесной и душной, как нижняя палуба, где ютились мои товарищи-стражники. Однообразная пища, бесконечная качка и мое беспокойство за Олуха не способствовали поднятию духа. Наша маленькая группа Скилла практически не продвигалась вперед в своих занятиях.
Свифт продолжал приходить каждый день, читал вслух, узнавал разнообразные сведения о Внешних островах и освежал мои. В конце каждого занятия я задавал ему вопросы, чтобы убедиться, что в голове у него что-то осталось. Оказалось, что у мальчишки отличная память, к тому же время от времени он спрашивал о том, что его заинтересовало. Свифт редко вел себя доброжелательно, но слушался меня, а большего мне не требовалось – пока.
В присутствии Свифта Олух расслаблялся, слушал нас, и морщины на его лице разглаживались. Впрочем, он редко говорил, хрипло дышал, а иногда у него начинались приступы сильного кашля. Процесс его кормления выматывал нас обоих, и мне с трудом удавалось уговорить его съесть хотя бы несколько ложек бульона. Круглое брюшко, которым он обзавелся за последние месяцы, пропало, под глазами появились синяки. Он был действительно серьезно болен, и у меня сжималось сердце, глядя на то, как он воспринимает свое состояние. Олух считал, что умирает, и мне не удавалось прогнать эту уверенность даже из его снов.
Дьютифул был не в силах мне помочь. Он старался изо всех сил, поскольку искренне привязался к Олуху. Но принцу было всего пятнадцать, и во многом он оставался мальчишкой. Мальчишкой, окруженным аристократами, которые шли на любые ухищрения, чтобы проводить как можно больше времени в его обществе. Здесь, где не действовали суровые правила, навязанные им Кетриккен, они изливали на него самую изысканную лесть и придумывали разнообразные развлечения. Маленькие лодки сновали между кораблями, доставляя аристократов к нам, но нередко Дьютифул и Чейд сами отправлялись на другие корабли, где устраивались настоящие праздники с вином, стихами и песнями. Это делалось, чтобы скрасить однообразие, но Дьютифулу пристало равномерно распределять свое внимание между аристократами, поскольку успех его правления будет основываться на связях, возникающих сейчас. Так что отказаться от приглашения он не мог. Однако меня беспокоила легкость, с которой принц забывал про своего больного слугу.
Уэб был моим единственным утешением. Он приходил каждый день и тихонько предлагал посидеть с Олухом, чтобы я занялся своими делами. Разумеется, я не мог полностью отвлечься от забот об Олухе. Я постоянно присматривал за ним при помощи Скилла, чтобы он не вверг всех нас в какой-нибудь дикий, исполненный страхов сон. Но, по крайней мере, я уходил из каюты, чтобы прогуляться по палубе, глотнуть свежего воздуха, подставить лицо ветру.
С другой стороны, из-за такого распределения времени мне не удавалось остаться с Уэбом наедине. Я хотел поговорить с ним, и не только ради того, чтобы выполнить поручение Чейда. Доброта и спокойная уверенность Уэба все больше и больше восхищали меня. У меня возникло ощущение, что он добивается моего расположения, но не так, как обхаживали Дьютифула его придворные. Скорее так ведет себя Баррич с лошадью, которую хочет приручить. Должен сказать, что у Уэба отлично получалось, несмотря на то что я все прекрасно понимал. С каждым прошедшим днем я доверял ему больше, а осторожность и напряжение начали постепенно уходить из наших отношений. Меня перестало пугать, что он знает обо мне правду, наоборот, это служило своего рода утешением. Мне очень хотелось задать ему множество вопросов. Например, многие ли представители Древней Крови знают, что Фитц Чивэл жив? И кому известно, что он скрывается под именем Том Баджерлок? Но я не осмеливался задавать эти вопросы в присутствии Олуха даже в те минуты, когда он спал. Невозможно предсказать, как он повторит мои слова – во сне или наяву.
Однажды поздним вечером, когда Чейд и Дьютифул вернулись после очередного выхода в свет, я дождался, пока принц отпустит слуг. Они с Чейдом сидели на мягкой скамье под окном и о чем-то тихо разговаривали. Я отошел от кровати Олуха и знаком подозвал их к столу. Оба устали после долгой игры в камни с лордом Экселлентом, но их настолько заинтриговало мое поведение, что они послушно встали со скамьи.
– Уэб тебе говорил, что ему известно мое настоящее имя? – без предисловий спросил я Дьютифула.
Удивленное выражение на его лице без слов ответило на мой вопрос.
– И кто только за язык тебя тянет? – сердито проворчал Чейд.
– А что, имеется причина, по которой я не должен этого знать? – более резко, чем я ожидал, ответил за меня принц.
– Просто данная проблема не имеет отношения к нашей миссии. Я бы хотел, чтобы вы тратили все свои силы на то, что вам предстоит сделать, принц Дьютифул, – сдержанно ответил Чейд.
– Возможно, советник Чейд, вы позволите мне самому решать, какие проблемы должны меня волновать? – Жесткость, с которой он ответил, навела меня на мысль о том, что они уже не раз обсуждали этот вопрос.
– Значит, ты не заметил, чтобы кто-нибудь из вашей группы Уита знал, кто я такой?
Принц поколебался несколько мгновений, а потом проговорил:
– Нет. Разговор о Бастарде, наделенном Уитом, возникает время от времени. Знаешь, если оглянуться назад… такие разговоры всегда заводит Уэб. Но он поднимает эту тему точно так же, как учит нас истории и традициям Уита. Он что-то рассказывает, а потом задает вопросы, которые помогают нам глубже понять предмет обсуждения. Он ни разу не упомянул о Фитце Чивэле иначе как об историческом лице.
Довольно неприятно слышать о себе как об «историческом лице». Прежде чем я успел окончательно смутиться, заговорил Чейд.
– Получается, что Уэб официально учит твою группу Уита? История, традиции… что еще?
– Правила приличий. Он рассказывает истории людей, обладавших Уитом, и животных. Как подготовиться к поискам партнера. Думаю, то, чему он нас учит, остальным известно с детства, но он делает это ради нас со Свифтом. Однако, когда он рассказывает сказки, все слушают его очень внимательно, особенно менестрель Кокл. Мне кажется, Уэб знает легенды и сказания, которые почти забылись, и хочет, чтобы мы сохранили их и передали следующим поколениям.
Я кивнул.
– Когда начались преследования, обладателям Уита приходилось скрывать свои традиции и знания. Естественно, многое было утрачено, и лишь часть удалось сохранить и передать дальше.