— Неа. Слушай, нас тут перебить хотят, а у тебя пир посреди чумы. Давай все это переживем, потом поговорим.
— Если не переживем?
— Так и думал, что ты к этому клонишь, решив резко жениться, собравшись и Марго перекрещивать. Не боись, упырь, прорвемся. У нас вон одна Лерка чего стоит, одним взглядом полвойска разложит. Ты со своим браслетом так вообще машина убийств. Решится. Вот что с этим добром делать? — похлопал по ящикам оборотень.
— Ничего. Не обнаружат запасы — кипишь начнется. Будем наведываться, полагаю эти запасы еще пополняться, вот тогда и вынесем, — на том и порешив, мужчины пошли обратно.
Уже часа два прошло, как парни ушли с волком, я начала нервничать. Давно стемнело, стало страшно и холодно. Прижавшись к волчице, я боялась пошевелиться, вслушиваясь в тишину и дергаясь при малейшем звуке. Спавшая до этого волчица подняла голову и внюхалась в воздух. Поборов в себе страх, я встала и приготовилась защищаться. Услышав знакомые голоса, успокоилась и облегченно вздохнула.
— Мальчики, я уже волноваться начала, — обнимая мужчин, радовалась я, — все-таки страшно самой в лесу ночью.
— Наша отважная ведьмочка испугалась? — сделал удивленное лицо Рик.
— Я уточню. МОЯ! Ведьмочка, — ревностно огрызнулся Влад.
— Тю… Кто б спорил — я не буду. Мне такое счастье даром не нужно, как не убьет, так покалечит, — спокойно отозвался оборотень, заглядывая в нору к зверятам.
— Пошлите домой, я замерзла, — жалобно глядя на любимого, заныла я. Владимир взял меня на руки.
— Замерзла моя ведьмочка, девочка моя любимая. Сейчас быстренько домой отнесу, согрею мое сокровище, — ласково потерся он о мой нос, я крепче прижалась к мужчине, млея от удовольствия. Валарик закатил глаза.
— Бегите, грейтесь, я к себе в берлогу.
— Рик? А ужин? — напомнила я.
— Че я дома не поем, мешать только буду.
— Блохастый, ты сейчас обижаешь не только мою женщину, но и меня, — грозно рявкнул Влад. — Когда ты нам мешал? Что на тебя нашло?
Рик удивленно посмотрел на парочку.
— Я как лучше хотел, оставить вас поворковать. Да и ты наглядно всем сегодня показал, как «любишь» свою самку, я уж грешным делом боялся, что и ширинка не выдержит, порвется, — хмыкнул он, мы с Владом рассмеялись.
— Чувствую, долго мне это припоминать будут. Да, так сильно я хочу свою любимую, завидуйте молча.
— Та хоти на здоровье, нам только психику не ломай своими этими… — Валарик замолчал и задумался, подбирая подходящее слово.
— Хватит уже письками меряться, я задубела, пошлите, — отчаянно замахала я ногами, глядя на прыснувших от смеха мужчин.
Поднявшись в домик, я легла на пол и высунулась через дверь, опуская руки вниз. Парни тоже повысововали удивленные головы, пытаясь понять, что я делаю. Внизу образовался небольшой смерч, поднимая снег и сметая все следы под домом.
— Так лучше, — довольная работой я встала и стряхнула с себя грязь.
— А мне домой потом как? — почесал затылок Рик.
— Ножками. Потом снова замету, мне так спокойнее. Мыть руки и ужинать, — скомандовала я, парни послушно отправились в ванную.
— Как вы тут спать будете, холодно, — поежился оборотень.
— Обогреватель наверху, ночь перетопчемся, завтра домой, — достав бутылку виски, объяснил Влад.
Подогрев еду, усадила Валарика за стол, сама укуталась в плед и села на диван с чашкой горячего чая.
— Лер, почему не ешь? — жуя мясо, спросил Рик.
— Я вчера переела, во всех смыслах этого слова, — отмахнулась я.
— Да уж. Отличилась, устроила пытки. Мне руку прожгла травинкой, тигренка об потолок шмякнула. Ты его потом хоть не калечила? А то ему бедненькому и так несладко пришлось, — с жалостью глядя на друга, чавкал Рик.
— Калечила, но как калечила, ммм… Ради этого я готов терпеть не только ее пьяные выходки, — Влад сладко потянулся и ласково посмотрел на меня. Валарик пожал плечами.
— Это какие чудеса нужно вытворять, чтобы такое терпеть. Кхе, прости Лер.
Я засмеялась, глядя на смутившегося оборотня.
— Ну правда не понимаю. Чем больше ты его лупасишь, тем влюбленнее он на тебя смотрит. Ненормальная парочка.
— Я не лупасю его, — обиженно надула губы я.
— Блохастый, у меня самая ласковая и нежная девушка…
— Понял я, понял, напали с двух сторон. Это я от вредности. Двести лет я был единственной любовью, теперь вот, делю его с тобой, — шмыгнул носом Рик. — Это же правда больно, отдавать его, родного, единственного, другой, видеть, как он любит ее, с какой нежностью смотрит. Тяжело. Два столетия быть центром внимания, любимым волчонком. Бегать с ним, любоваться звездами, закатами, рассветами…
— Э, блохастый, ты часом не перепил? — в шоке от слов друга остановил его вампир.
— Не перебивай меня, упырь! — рявкнул Рик. — Два столетия, два! Никого, кроме меня! Потом появилась она. Мало того, что этот упырь мне душу рвал, рассказывая, как эта рыжая нравится ему до чертиков, так он ее еще и сюда притащил. В наше гнездышко, которое мы строили вместе. Из моего злющего, эгоистичного, самовлюбленного вампирыча сделала плюшевого тигренка. И знаешь, что я скажу тебе, женщина! — Валарик встал и грозно навис надо мной, Владимир напряженно привстал. — Огромное, человеческое СПАСИБО!
Мы с Риком засмеялись.
— Ну тебя на хрен, — смеясь, Влад кинул в друга яблоком, — развел тут, ввел меня в шок, сижу и пытаюсь понять, к чему ты ведешь.
— Я сразу поняла, — со смехом попивая чай, сказала я.
— Это я к тому вел, что рад за тебя, дурень. Нет, я, правда, ревностно относился к Лере, должен же был понять, в чьи руки тебя отдаю. Не чужой таки. С каждым днем все больше убеждаюсь, что оно того стоило, ждать пятьсот лет такое счастье.
— Хватит вгонять меня в краску, а то еще загоржусь. Спасибо, Рик. Я счастлива, что у моего любимого такой друг. Что у меня такой друг, — обняла я парня.
Влад с улыбкой наблюдал за нами. Еще долго мы сидели, шутили, смеялись. Мужчины пили виски, подкалывали друг друга, я же с любовью смотрела на их обоих, даже не представляя, что ждет нас впереди.
Валарик ушел глубоко за полночь. Я лежала под горой теплых одеял, в объятиях любимого.
— Согрелась? — целуя меня в нос, спросил Влад.
— Угу. Даже жарко. Куда вас волк водил?
— Пожаловался, показал, что произошло с его стаей. Браконьеры перебили, — сказал почти правду Влад, умолчав о главном.
— Ты, наверное, голодный, не охотились сегодня.
— Хватит, наохотился, чуть не съел тебя.
— Тигренок, перестань корить себя, сколько можно объяснять…
— Лера! Это не оправдывает мое поведение. Я не маленький, должен уметь себя контролировать.
— Не сможешь. Я ведьма, и в моих силах помутить тебе рассудок настолько, что ты будешь убивать всех.
— Ты его и так помутила, и я буду убивать всех, кто к тебе притронется, — прошептал он, страстно целуя мои губы. — Кстати, любимая, я так тебя и не поздравил, — он встал и достал небольшую, празднично упакованную коробку.
— Это тебе, открывай.
Мои глаза расширились.
— Кастеты? — моему удивлению не было предела.
Внешне они напоминали перчатки: нижняя часть из кожи, верх был из тонкого, пластинчатого метала, каждый палец которого с легкостью сгибался, наконечники остро заточены. Я одела «перчатку», которая сверху крепилась на запястье браслетом, и сжала в кулак. Из верхних пластин в районе костяшек выскочили когти — четыре ровных, острых когтя, при повторном сжатии они убирались обратно.
— Спасибо любимый, они такие как я хотела, — в порыве нежности я обняла мужчину.
— Солнышко, мне больно — не громко прошептал он. Отпустив, я в недоумении посмотрела на него.
— Они из чистого серебра, без примесей, такое серебро для меня опасно, — объяснил он.
— Серебряные, — эхом повторила, я не сводя глаз с кастетов. — После праздников буду в них тренироваться, решила я. Посмотрев, на несчастное лицо любимого, засмеялась. — Обещаю тебя бить только муляжами.