— Когда ты перестанешь убегать от меня.– его мягкий тон согрел не меньше чем тело.
Убегать. Если расскажу, поймёт? И как так объяснить, чтобы самой стало понятно. Ведь я сама не понимаю, почему бегу. Раньше видела в нём Виктора. Властность, сила, хитрость, хватка – это всё роднит их. Только со временем поняла, различий больше, чем схожести.
Там, где Виктор пробивался напором, Игнат просачивался незаметно, по крупицам. Когда Виктор срывал запоры, Игнат манил, дожидаясь, когда сама их отворю. В присутствии Виктора замирала подавляемая энергетикой. Рядом с Игнатом дышалось полной грудью, будто воздух становится чище, настолько чище, что кружилась голова.
Тогда почему убегаю? Возможно, страшась потери воздуха, когда он наиграется. А, быть может, просто не готова.
Его терпению настал конец. Мягко развернув к себе, захватил мой взгляд. В глазах отражались жёлтые огоньки фонариков. Это единственное, что успела заметить, прежде чем мои губы захватили в плен.
Тот напор, с которым он вжал меня в себя, снёс все мысли напрочь. Страсть и жёсткость поцелуя пробудили в теле животные инстинкты, затмевая разум. Оно ещё помнило те другие, причиняющие боль. Ощущение тепла и защищённости как не было. Попытку отстраниться, прекратили прижав к широкой груди. Рука на затылке осторожно, но крепко сжала волосы.
Этого оказалось достаточно, чтобы разум, окончательно сорвав запоры, затопило паникой. Тело затрясло в лихорадке. Рот наполнился приторно-солёным вкусом крови, что только усилило надвигающуюся истерику.
Игнат отстранился и ослабил хватку.
— Прости.– хриплый голос едва слышно донёсся до меня.
Пальцы сжимали мужскую рубашку. Плед, ещё минуты назад горевший плечи, валялся у ног. Тело сотрясала крупная дрожь. Вот только колотило меня не от холода осенней ночи. Не пролитые слёзы омывали глаза. Истерика. Я чувствовала её мягкую поступь. Ещё пару секунд и она накроет удушливой хваткой.
Аккуратно, но настойчиво мои руки расцепил. Пустота, таившаяся внутри, последний год, вырвалась наружу, подменяя собой мир. Стихли звуки города, шелест дождя о хрустальный купол умолк ещё раньше. Даже ветер затих. Он больше не трепал полы платья.
Тепло мягкой ткани, снятой с мужских плеч, отогнало ноябрьский холод. На миг показалось и с внутренним морозом она справится. Но нет. Та, лишившись поддержки извне, свернулась тугим клубочком у сердца.
Оглушающая тишина отступила вместе с холодом. Меня ещё потряхивало от избытка непрошеных эмоций. Совсем притихший ветер заметила не сразу. Он больше её хватал озябшие лодыжки. Мир замер не от моей пустоты. Он умолк в ожидании.
Хрупкий полупрозрачный кристаллик пролетев сквозь облачко нашего дыхания, опустила на мою ладонь, тут же растаяв. Следующая снежинка опустилась на ресницы Игната, повиснув хрустальной бусиной. Взмах ресниц и бусина покатилась по лицу, оставляя на коже мокрый след, как от слёз. Ещё одна ужалила меня за щёку растаяв.
Стоило поднять голову, как мир закружился в сером вихре. Тысячи снежных хлопьев устремились к озябшей земле.
Смахнув с моей щеки каплю, Игнат обхватил за плечи. Без лишних слов повёл к лифту. Я не сопротивлялась. Просто тихо отогревала тело в тёплых объятьях.
Двери лифта закрывшись, отрезали огни, потонувшие в первом снегу. Стук сердца Игната затмевал дурацкую мелодию лифта.
Пошевелилась. Объятья стали лишь крепче. Дорога вниз и по коридору прошла без слов.
Ввёл в номер, отворив дверь своим ключом. Не отпустив у порога, прошёл в комнату. Опустив на кровать, отвернулся уходя. Не зная зачем, остановила его, схватив за запястье.
— Не уходи. Побудь со мной.– голос подчинялся слабо, разум не подчинялся вовсе. Сама не понимала, зачем открываю рот. Да вот только оставаться одной сейчас совсем не хотелось.
На его вопросительный взгляд лишь опустила глаза, выпустив его руку. Хлопнула дверь комнаты.
Дура, чего ты ждала? Если сама себя не понимаешь, то разве вправе его винить за непонимание, что тебе нужно.
Дверь вновь хлопнула. У кровати стоял Игнат со стаканом воды.
— Если ты попробуешь мне объяснить, что на твоей душе, я постараюсь выслушать, не перебивая и не осуждая.
Вода оказалась как нельзя кстати. Горло пересохло, как в пустыне. Каждый медленный глоток помогал собраться с мыслями.
— Разве ты не видел отчёты психолога. Думала они тебе доступны.
— Видел.– Игнат сел с другой стороны кровати опершись спиной.– Только мне неинтересны сухие заметки и профессиональные термины. Я хочу услышать тебя. Там на крыше, правда оказалась тяжелее отчёта врача.
— А что рассказывать. Псих.- прикрыв глаза, откинулась на спинку кровати.– Слышала, как маме говорил врач, мол, я не впала в депрессию благодаря душевной силе. Но там внутри всё-таки что-то надломилось. Теперь оно мучает меня. Триггером являются простые вещи, подслушанный разговор, сон без таблеток, мужское внимание. Теперь я понимаю особенно твои прикосновения. Ты самый верный мой триггер. Каждый твой взгляд, каждый жест, даже голос. Всё напоминает. Тогда ты был рядом, поэтому мой мозг наложил вас друг на друга.
Я говорила и говорила, не смотря и не ждя реакции. Впервые из меня лился поток моих настоящих чувств и мыслей. Игнату я доверила то, что боялась раскрыть самым близким. То, что не слышал психолог даже на десятую часть. Открывать душу оказалось и легко, и сложно одновременно. Ну и пусть. Может, так он оставит меня в покое. Оставит и забудет. А я продолжу тихонько жить, оберегая душу и сердце от чувств, приносящих надежду и боль.
Весь мой монолог он сидел молча, не отпуская руку. Его большой палец тихонько поглаживал тыльную сторону ладони. Это настолько оказалось приятно. Сердце постепенно успокоилось. В груди стало легко, будто там поселился воздушный шарик вместо камней.
Закончив, подняла взгляд. В глазах, смотрящих на меня, не было жалости, как я ожидала. И это меня успокоило. Жалость я бы сейчас не смогла перенести. Только не от него.
— Уже поздно. Пора отдыхать.
Возражать ему не стала. Не говоря ни слова, протянулась к баночке со снотворным, стоящим на тумбе. Мою руку остановила ладонь Игната.
— Я не смогу без них.– в голосе прозвучала мольба.
— Позволь мне тебе помочь. Я буду рядом, пока ты уснёшь. И если вдруг тебе приснится кошмар, разбужу. Доверься мне. К тому же снотворное на алкоголь не совсем хорошая идея.
Доверится как будто это так просто. И что это за глупость, будто бы от чьего либо присутствия мне будет легче. Будто раньше я так не пробовала. А вот слова про алкоголь заставили задуматься в пользу его предложения. Всё же я раньше не принимала их вместе. В караоке я так напилась, что банально отключилась, тогда было не до таблеток.
Решение доверится, далось тяжело. Страх, преследующий со дня первого появления Виктора из кошмара, не хотел отступать. С другой стороны, что я теряю? Только ещё одну ночь без призрака. Да и навряд ли у меня получится уснуть в его присутствии, несмотря на ужасную усталость.
— Хорошо. Но только сегодня.