Он демонстративно повернулся и, сверкнув своими блестящими сапогами, направился обратно.
* * *
Ему сначала показалось, что он может праздновать свою победу. Но это скорей была не победа, а подписанный себе смертельный приговор. Что он мог сделать один, в забитом под завязку блатными вагоне. Это он понял минут через сорок, когда, хватаясь за стенку руками, с пола поднялся поверженный им противник. Он замотал головой, словно пытаясь отбросить в сторону то, что произошло с ним полчаса назад. Мужчина сверкнул глазами и снова попытался ударить его правой рукой. Александр вовремя сумел отскочить в сторону. Удар потряс стенку отсека. Не обращая на боль никакого внимания, мужчина попытался схватить его своими большими и могучими руками. Прежде, чем мужчина успел его схватить, Крылов сильно ударил своими ладонями по его ушам. Он снова, как и в прошлый раз упал на колени и тихо скуля, пополз на свое место.
– Сука красная! – гудел весь спецвагон. – Давай, его к нам, мы порвем его на лоскутки.
– Братва! Помогите! – орал мужчина с татуировками на веках. – Красный творит беспредел!
Крылов не успел оглянуться на лязг металлической двери, как сильный удар резиновой дубинки опрокинул его на грязный пол. Ворвавшиеся в отсек конвоиры стали избивать его ногами и резиновыми палками. Александр попытался укрыться от ударов, как мог, катался по полу, но ноги специалистов сделали свое дело. Последнее, что он запомнил, это яркий свет электрической лампы. Он погрузился в темноту, которая, словно живая черная материя, спеленала его по рукам и ногам, не давая ему возможности пошевелиться.
Крылов очнулся в холодном, мокром и вонючем туалете. Его правая рука была намертво прикована к какой-то металлической трубе, проходящей на уровне пола. Он попытался пошевелить свободной рукой, но у его ничего не получилось. Боль, намертво засевшая в левом плече, не позволила ему этого сделать. Он подтянул под себя распухшие от ударов сапог ноги, чтобы хоть как-то изменить свое положение на полу.
– Очнулся? Вот и хорошо, – произнес подошедший к нему сержант.
– За что? Они первыми напали на меня, – прошептал он разбитыми губами.
– Не важно, кто начал. Важно другое, чтобы это все не переросло в бунт. Ты «красный» и тебе не место в общем отсеке. Если бы не мы, то тебя бы они точно убили этой ночью. Так что, все к лучшему.
– Значит, мне до Москвы так и валяться в этом толчке?
– Лучше здесь, чем в холодильнике морга.
– Отстегни, я обещаю тебе, что больше драться не буду.
– Извини, не могу. Сейчас переговорю с командиром, что он скажет.
Сержант повернулся и направился в служебное купе, где отдыхал свободный от службы конвой. Александр проводил его взглядом до двери и попытался сесть на этом грязном и сыром полу. Однако прикованная к трубе рука не позволила ему это сделать.
– Что, не получается? – услышал он за спиной незнакомый ему голос.
Крылов обернулся и увидел молодого офицера. Он протянул ему ключ от наручников.
– Вот возьми. Отстегни себя.
Александр выполнил его команду и, отстегнув наручники, поднялся с пола.
– Давай, двигай батонами, – приказал он ему и толкнул Крылова рукой в спину. – Не туда, давай, в тамбур.
Он выполнил его команду. Когда он вошел в тамбур, офицер пристегнул его к решетке окна.
– Вот что, Крылов! Если хочешь живым доехать до Москвы, сиди здесь и не дергайся. Если что, убью лично. Понял?
Александр кивнул. В том, что он может убить, он тогда не сомневался.
* * *
Москва встретила поезд проливным дождем с громом и молниями. Спецвагон загнали куда-то в тупик, подальше от глаз общественности. Их было человек тридцать заключенных, все сидели на корточках, образовав небольшой полукруг, и с удовольствием вдыхали наполненный озоном воздух. Дорога от Нижнего Тагила до Москвы заняла около семи суток. По меркам движения специального вагона с заключенными, это было довольно быстро. Часто в пути их вагон загоняли в тупики, где они иногда стояли сутками.
Наконец подошли два автомобиля для перевозки заключенных. Из кабины одного из них вышел офицер с капитанскими погонами на плечах и подошел к начальнику конвоя. Они о чем-то поговорили и, обменявшись сопроводительными документами, разошлись в разные стороны.
– В машину по одному, бегом марш! – громко скомандовал капитан и стал выкрикивать фамилия заключенных.
Заключенные быстро вскакивали на ноги и, схватив свои пожитки, бегом устремлялись к машине, где быстро исчезали за открытой дверью. Его фамилию капитан назвал последней. Александр схватил свой небольшой мешок и быстро побежал к машине. Как он и предполагал, для него было отдельное место, или так называемый «стакан». Это было довольно узкое место, огражденное металлом и решеткой, в котором можно было лишь сидеть, кое-как втиснувшись в эту своеобразную щель.