– Товарищ старший лейтенант, – заныл Быстров. – Мы же сами хотим идти, мы же с Гороховым, как добровольцы. Я могу быть и пулеметчиком, снайпером, сапером.
Крылов посмотрел на них, не зная, какое принять решение. Немного подумав, он ответил:
– Хорошо, Быстров. Так и быть, готовьтесь.
Они радостно заулыбались и, развернувшись, направились к двери. Не прошло минуты, как в дверь снова постучали.
– Ну, что еще нужно? – раздраженно произнес Крылов, думая, что это снова вернулись Быстров и Горохов.
В кабинет вошел лейтенант Белоусов и, настороженно глядя на командира, подошел к столу.
– Может, пригласишь присесть? – произнес он.
– Присаживайся. Какие-то проблемы, лейтенант?
– Пока никаких. Скажи командир, какова задача группы? – поинтересовался он. – Почему уходим в ночь?
Крылов отложил в сторону карандаш и взглянул на офицера.
– Необходимо спасти сбитых вертолетчиков, – ответил Крылов. – Там находятся два наших экипажа. В общем, задача как всегда – иди туда, не зная куда.
– Ты что-то не договариваешь, командир. Может, ты мне не веришь?
– Об этом не может быть и речи, Белоусов. Если бы я тебе не верил, то давно бы отчислил тебя из отряда. Однако, ты прав, дело вовсе не в летчиках, как ты догадался, а совершенно в другой фигуре, которая оказалась на борту сбитого вертолета. Нам предстоит найти и доставить живым полковника Главного политического управления Советской Армии Грачева, если, конечно, он жив. По данным штаба дивизии, им интересуется не только наше командование, но и спецслужбы Пакистана и США.
– Неужели, это такая важная фигура для Пакистана и ЦРУ?
– Конечно, нет. Но они считают его почему-то сотрудником Генерального штаба, а не политуправления и тоже предпринимают все попытки выйти на него и взять его живым.
– Вон оно что. Выходит, этот полковник дорогого стоит, если наше командование на его спасение бросает нашу группу.
– Скажу тебе только одному. Не знаю, насколько это соответствует действительности, но ходят слухи, что он является родственником начальника Главного политуправления нашей армии Епишева. Вот и делай сам вывод. Поэтому командование и подняло такой большой шум вокруг его фигуры.
– Ты что, знаешь его, Крылов? – спросил он его. – Я же вижу, что вы с ним знакомы? Чего темнишь, командир?
– Ты прав. Я хорошо знаю этого человека.
– Откуда? – удивившись, произнес он. – А командование об этом знает?
– Нет. Я никому кроме тебя об этом не говорил. К чему все это. А сейчас иди, я хочу побыть один. Нужно привести в порядок свои мысли и подготовиться к рейду.
Белоусов вышел из кабинета, оставив его одного.
* * *
В середине июня следующего года Крылов с отличием окончил военное училище и приехал в Казань. Он шел по знакомому ему двору, сверкая золотыми погонами, он ловил взгляды жильцов, которые с интересом рассматривали его в открытые окна дома.
– Здравствуй, мама! Вот я и дома! – радостно произнес он, переступая порог квартиры.
Мать – женщина преклонного возраста, вытерла руки о передник и обняла сына.
– Проходи, Саша, проходи, – то и дело шептала она. – Я все глаза проглядела, как только получила твою телеграмму. – Раздевайся, я сейчас быстро накрою на стол.
Он прошел в комнату и стал переодеваться.
– Куда тебя направили служить, сынок?
– В Витебск, мама. Это – Белоруссия. Так что, вот немного отдохну и поеду. Сейчас поем и поеду к Кате, соскучился по ней.
Мать промолчала, видимо поняла, что время не вылечило ее сына.
– Ты знаешь, Саша, ко мне всю зиму забегала Ольга. Ты помнишь ее? Она живет в соседнем подъезде. Все интересовалась тобой, спрашивала как ты, когда приедешь?
– Не помню, я ее, мама. Когда, я уезжал в Рязань, она, наверное, еще в классики играла.
– Ты бы посмотрел сейчас на нее – настоящая красавица. Все при ней.
– Мама, ты, что решила меня женить на ней? Да брось ты это дело. Может, она и красавица, но я люблю другого человека.
– Дело твое, сынок, я свое уже отжила. Пойми, я тебе плохого не пожелаю…
– Хватит мама! Давай, закроем эту тему.
Умывшись, он сел за стол. Он ел и никак не мог оторваться от еды. Теперь он хорошо понял, что весь год ему не хватало этой пищи.
– Все, мама, больше не могу, – произнес он, поднимаясь из-за стола.
Он надел белую рубашку, причесался и, повертевшись у зеркала еще с минуту, направился к выходу. Мать все это время сидела на диване и смотрела на него.
«Как вырос, – думала она. – Весь в отца – те же глаза, цвет волос, фигура, такой же упрямый как он».
– Пока, мама, – произнес сын и вышел из квартиры.