— На мину напоролся, что ли? — разжав напряженно сжатые губы, вздохнув, проговорил Карпов — жалел лошадь.
Чеботарев промолчал: он все смотрел вперед и ждал, что вот-вот немцы вырвутся из-за кустов за болотом и пойдут в атаку.
Обстрел оборвался внезапно. И наступила гнетущая тишина. Она длилась, может, минуту, может, две. Потом ее нарушил далекий звук рожка Варфоломеева, дающего сигнал: «Приготовиться к отражению атаки».
Петр невольно повернул голову на рожок. Вдоль отсечных позиций по брустверу бежал Буров. Потом взгляд Петра метнулся туда, на запад, откуда слышался далекий шум моторов, и увидел, как по шоссе, прямо на отделение Зоммера, медленно двигались черные точки мотоциклистов, за которыми ползли три танка. Километрах в двух от окопов танки сошли с дороги и остановились за валунами, нагроможденными кучами. Мотоциклисты, набирая скорость, неслись дальше.
В стороне, у деревушки, гудел рожок: «Слушать мою команду». Чеботарев, стараясь не пропустить сигнал «огонь», поймал впереди несущегося мотоциклиста на мушку и ждал.
В траншею спрыгнул запыхавшийся Буров. Слышно было, как у ячейки Сутина он кричал:
— Ты что, спать сюда прибыл? Задачу не знаешь?!
Карпов, тоже выбравший мишень и державший ее на мушке винтовки, сквозь зубы проронил:
— Не пойму я Сутина… Скользкий он какой-то. Все думает о чем-то. Трусит, может?
— Вот настоящие бои начнутся, поймешь. Каждый на виду будет, — продолжая держать на мушке мотоциклиста, ответил Чеботарев.
Возле Чеботарева с Карповым Буров остановился.
— Без приказа не стрелять, — сказал он, не спуская глаз с движущихся мотоциклистов, и побежал дальше, ко второму отделению, оседлавшему шоссе.
Чеботарев удобней упер ногу в боковую стенку ячейки. Ждал команды. Уже видны были поблескивающие на солнце каски мотоциклиста и стрелка, сидящего за пулеметом в люльке… Странное чувство овладело Чеботаревым: с одной стороны, он в нетерпении ждал, когда разрешат стрелять, с другой — это Петр ясно почему-то осознал именно в эти минуты, — палец на спусковом крючке судорожно подрагивал, глаза видели в мотоциклистах не врагов, а людей. Убивать их было страшно.
Карпов говорил рядом — размеренно, с напряжением в голосе:
— Вот, фугасом бы рвануть.
Чеботарев обернулся. Окинул Карпова разгоряченными глазами. Снова припал к прицелу.
Рожок Варфоломеева прогудел команду «Огонь» неожиданно (а может, рожка и не было, а Петру показалось), и он нажал на спусковой крючок. Видел, как мушка на мгновение скакнула куда-то вверх от цели. Своих выстрелов ему не было слышно — только подрагивал пулемет в руках, да заметил, как гитлеровец, в которого он целился, медленно заворачивая машину, падает с сиденья.
Стреляли со всех запасных позиций.
Мотоциклы, разворачиваясь, начали уходить. Из дота второго отделения заливался «максим». То и дело, теряя управление, машины сваливались в кювет… Танки выпустили по нескольку снарядов и, выйдя из-за валунов, пошли в атаку.
Где-то за спиной Чеботарева заухала артиллерия. Доты пока молчали, не желая, видимо, загодя выдавать себя.
Вокруг танков начали рваться снаряды. Танки расползлись еще шире по фронту. Два из них пошли через болото, и было видно, как, подмятые ими, пригибаются, исчезая, макушки молодых, торчавших над кустарником деревцев. Крайний танк, показалось Петру, шел прямо на него. Чеботарев бросил пулемет и кинулся к нише с гранатами и противотанковыми бутылками. Крикнул Карпову, хотя кричать совсем и не было надобности, так как тот стоял почти рядом и держал связку гранат:
— Бутылку! Бери бутылку!
Метрах в пятистах от Чеботарева танк резко повернул и побежал, выбрасывая из-под себя пыль и камни, в сторону деревушки. Стало видно прижавшихся к его броне десантников. Сунув бутылку в нишу, Петр припал к пулемету и дал длинную очередь по гитлеровцам, посмотрел на Карпова и снова застрочил.
Заговорили немецкая артиллерия и минометы, бившие теперь откуда-то из-за кустарника. Немецкие солдаты, спрыгивая с танков, падали на землю и, прячась за камни, окапывались.