Венди Уэбб
Судьба Темперанс Дейр
Серия: вне серии
Главы: пролог + 40 гл
Переводчик: Вигго (1—22 главы), Александра Гладкова (23—40 главы)
Редактор и оформитель: Галина Казакова
Вычитка: Дафна
Русификация обложки: BySashka
Специально для группы:
Любое копирование и размещение перевода без разрешения администрации, ссылки на группу и переводчиков запрещено. Перевод сделан в целях ознакомления, просьба удалить после прочтения.
Пролог
— Страх — боль, возникающая в ожидании зла.
(Аристотель)
КЛИФФСАЙДСКИЙ САНАТОРИЙ ДЛЯ БОЛЬНЫХ ТУБЕРКУЛЁЗОМ, 1952 год.
Ей дали кровать у окна. Ту, которая была ближе всех остальных к коробке с игрушками. Уже хоть что-то. Но сам факт того, что она здесь, далеко от дома, далеко от отца, сестёр и кукол, пугал девочку. Здесь были и другие дети. Она была не одна. Но это не слишком успокаивало.
Отец не говорил, что покинет её, оставит здесь. Она думала, что они просто вместе куда-то идут. И ожидала впереди редкое и чудесное событие! Но это была совсем не прогулка. Он привёл её и бросил, рядом с больными и умирающими людьми. Она сжала руку отца, когда они шли через фойе в кабинет доктора. Шли мимо пациентов, с запавшими глазами и пепельной кожей, в свисающих пижамах. Живые скелеты, почти поглощённые болезнью. Она увидела, как мужчина закашлялся в платок, и тот сразу же окрасился кровью. Девочка уткнулась лицом в отцовские штаны, не желая больше ничего видеть. В этих стенах обитала смерть. Она витала в воздухе так же ощутимо, как туман снаружи.
Когда девочка села на смотровой стол в кабинете доктора, отец объяснил, что она заражена смертельной болезнью. Болезнью, для лечения которой это место и было построено. Он сказал, что, как его дочь, она могла получить здесь всё самое лучшее, и ей не нужно ни о чём волноваться. Она плакала и говорила ему, что совсем не болеет, что ей здесь не место. Умоляла забрать домой. Но он не слушал, убеждённый доктором и медсёстрами в том, что она должна остаться.
Она наблюдала в окно, как её отец сел в их чёрную машину и исчез из виду. Ей стало интересно, увидит ли она его снова или обречена остаться в Клиффсайде до конца своих дней.
Ночной кашель — худшее, что здесь происходило. Она просыпалась в угольно-чёрной комнате и слышала шорохи, исходящие от других детей. Их кашель был похож на собачий лай, и они звали своих мам. Девочка засунула голову под одеяло и свернулась клубочком, пытаясь отрешиться от страшных звуков. И когда она настроилась, звуки утихли. Она успела это усвоить за свою короткую жизнь.
Именно там, в темноте под одеялом, у неё появилась идея. Если она не болела, значит, другие дети тоже не болели. В первое время она держалась подальше ото всех остальных, не желая общаться с ужасными людьми со впалыми глазами. Но теперь, через столько дней бездействия и бесконечных часов, проведённых в кровати, ей было очень скучно. Наверное, она могла бы найти парочку детей, чтобы поиграть с ними на улице. Как-то раз, выглянув в окно, она увидела мячик. Может быть, они могли бы незаметно пробраться во двор.
Она легонько толкнула девочку на соседней кровати, одну из тех, кто не кашлял.
— Идём, — прошептала она, — выйдем погулять.
— Нам сказано оставаться в кровати, — нахмурилась соседка.
— Ты всегда выполняешь всё, что тебе говорят?
Соседка покачала головой.
— Тогда идём со мной, повеселимся немножко. Мне очень скучно, и тебе, наверное, тоже. У нас не будет никаких проблем. Это место принадлежит моему отцу.
Девочка улыбнулась и встала с кровати.
Вскоре пятеро детей прокрались с третьего этажа в коридор, где находились комнаты взрослых, потом спустились по парадной лестнице на главный этаж. Было темно, но дети видели через окна веранду и лужайку позади неё. Они бесшумно пробрались к ней и были почти на месте.
Когда девочка открыла дверь, ведущую наружу, и почувствовала дуновение ветра с озера, то поняла, что всё сделала правильно. Дети побежали по траве, тихо смеясь. Она взяла за руку девочку, идущую рядом, а та взяла за руку другого ребёнка, и так они встали в хоровод.
— Кольцо вокруг розы, — пели они с улыбками до ушей, с сиянием в глазах от ночного приключения. — Мешочек с букетами цветов. Пепел! Пепел! Мы все падаем!1
Девочка улыбнулась, когда все упали в траву. Она лежала, рассматривая миллионы звёзд на небе. Полная и яркая луна светила прямо на девочку. Может быть, всё не так уж плохо?
Но, поднявшись на ноги, девочка увидела, что остальные дети не встали. Они лежали на траве, безжизненные, как куклы, их руки и ноги неестественно согнуты, лица замерли. Она аккуратно ткнула ногой одного из них. Ничего не произошло. Девочка вздохнула. Только не это!.. Ну, хорошо. Завтра она найдёт себе новых товарищей для игр.
Глава 1
Когда мы свернули с шоссе и поехали вниз по извилистой просёлочной дороге, окружённой массивными соснами, дождь прекратился, и спустился туман. Он был такой густой, что в нём едва можно было увидеть очертания деревьев. Я могла разглядеть лишь ветки, тут и там торчавшие из мглы.
— Боже мой, — обратилась я к водителю немного дрожащим голосом, — этот туман...
— Не о чем беспокоиться, — успокоил он, поймав мой взгляд в зеркале заднего вида. — На берегу туман бывает очень часто. Из-за него водить становится сложнее. В тумане люди могут съехать прямо с утёса, иногда так и бывает. Но я ездил здесь столько раз, что могу проехать и с закрытыми глазами. Доставлю вас в целости и сохранности.
Я прислонилась головой к спинке сиденья и выдохнула, радуясь, что не могу увидеть, как близко к берегу проходит дорога. В этой части озера берег переходил в скалистый утёс, и мне не хотелось даже думать, насколько он высокий.
«Здесь я в безопасности, — постаралась успокоить я себя, — в полной безопасности».
Открыв сумку, которую держала на коленях всю дорогу, проверила на месте ли письмо. Оно лежало на месте.
Я ехала в этой машине по туманной дороге, потому что направлялась на новую работу — директор поместья Клиффсайд, убежища художников и писателей, основанного в пятидесятых местным филантропом и покровителем искусств Честером Дейром. Представляя себе множество путей, которыми могла бы пойти моя жизнь, я не видела этот одним из них. И всё же приняла на себя бразды правления таким величественным учреждением, потому что давний директор, Пенелопа Дейр, дочь Честера, вышла на пенсию. Каким-то образом у меня получилось обойти сотни других кандидатов на должность.
Возможно, это связано с тем фактом, что мне довелось встретиться с Пенелопой Дейр двадцать лет назад, после подозрительной смерти её отца и сестры. Я была журналистом, освещавшим преступления, и дело Честера и Кэмомайл Дейр было одним из первых, с которыми я работала в качестве молодого репортера. Предполагаю, что сейчас мисс Пенни подходила к тому возрасту, в котором находился тогда её отец.