После смерти отца и сестры Пенелопа Дейр унаследовала большое состояние. Но, поговаривают, с тех пор не могла покинуть владения Клиффсайд. С нашей последней встречи она провела годы, продолжая дело отца. Создавая товарищество художников и писателей, убежище для творческих людей, где они могли бы сосредоточиться на своём ремесле, не отвлекаясь на внешний мир. Клиффсайд знали по всей стране, даже во всём мире, художники и писатели боролись за право провести там две или четыре недели.
Я выросла в городе, где все знали о репутации Клиффсайда и время от времени видели сестер Дейр и их отца. Они были элегантной семьей, женщины выглядели величественно в красивой одежде. Я помню, как однажды, лет в десять, столкнулась с одной из сестёр на улице перед аптекой. Она наклонилась ко мне и сказала, какая я красивая девочка. Никогда этого не забуду. Мне нечасто приходилось слышать такое. Мать, которую я никогда не знала, бросила меня в младенчестве, оставив в приюте. Я росла во многих приёмных семьях, пока меня, наконец, не удочерили в двенадцать лет. Достаточно сказать, что тогда в моей жизни было не особенно много любви.
По дороге в Клиффсайд, я едва ли понимала, что когда-то маленькая девочка, без дома и настоящей семьи, будет жить в самом элегантном и красивом месте страны, продолжая работу Дейров. Я не могла поверить в свою удачу.
По-хорошему, мне нужны перемены. Несколько месяцев мои нервы были на пределе, непреодолимое чувство страха окружило меня, так же сильно, как туман. Люди говорили доверять инстинктам, и мои всегда были на высоте, но в последнее время почему-то обманывали. Я стала боязливой и пугалась практически всего. Мне начали сниться ужасные сны: о смерти и опасности. Я винила в них работу, так как сталкивалась с ужасными вещами почти каждый день: смерть, убийства, невероятные события. И всё это просачивалось в мои кошмары.
Стыдно признаться, но это стоило мне работы в газете. Я не виню босса. «Напуганный кролик не может быть репортёром», — сказал он мне и был прав. Я потеряла всё, за что меня ценили на работе, и не могу понять почему.
Из объяснений врачей я поняла, что сказался совокупный эффект всех ужасных историй, которые я освещала все эти годы. Посттравматический стресс. Криминал был моим направлением, и он втянул меня во все виды ужаса и горя в этом уголке мира. Школьные расстрелы. Подростковые самоубийства. Домашнее насилие. Серийный убийца, охотившийся на маленьких мальчиков. Думаю, кусочек меня умирал каждый раз, когда я находилась на месте преступления, пока монстр был на свободе.
Я видела слишком много смерти, и она шла за мной. Чувствовалось, как бы глупо это ни звучало, что смерть — это сущность, и где-то действительно есть Мрачный Жнец. Она преследовала меня по ночам, заставляла задуматься, какое зло скрывалось за окном. Но, посттравматическое стрессовое расстройство?.. Я не согласилась с этим диагнозом. Он диагностировался у людей, которые пережили настоящую травму. А не у тех, которые об этих травмах рассказывали.
Раньше я не замечала, зато вижу сейчас — что-то злое и прежде проникало в мою жизнь, но я оказалась слишком занята, чтобы заметить это.
Я искала работу. Ох, я знала, что бывший начальник даст мне хорошую характеристику, и с таким опытом смогла бы устроиться в любую газету страны. Но я не хотела мириться даже с идеей, что придётся снова это делать — преследовать преступников и охотиться на зло.
Поэтому когда я услышала новость о решении мисс Пенни покинуть пост директора Клиффсайда, на моём горизонте появилась возможность присматривать за местом, куда писатели и художники приходили за уединением. Это место казалось мне настолько далёким от сообщений о преступлениях, насколько это вообще возможно. Я чувствовала, как моё тело расслабляется от одной только мысли об этом.
Совпадение было странным. Я часто думала об этом месте на протяжении многих лет и ловила себя на мысли о домике и участке. Работа в Клиффсайде меня странно заинтриговала.
Когда я увидела заметку о том, что мисс Пенни уходит, мне стало интересно, нашла ли она замену или всё ещё находится в поиске. Поэтому я взяла телефон и позвонила ей. Она сразу вспомнила меня.
— Как приятно слышать вас после стольких лет! — поздоровалась она хриплым от старости голосом. — Я следила за вашей карьерой, Элеанор. Вы сделали себе имя. Ваши статьи очень увлекательны.
— Вы очень добры, спасибо, — ответила я. — Вы, возможно, не слышали, но я ушла из газеты.
— Ох...
— Вот так. Поэтому я и звоню. Мне интересно, нашли ли вы человека, который займёт место директора, или оно пока свободно?
— Сотни людей подали заявки, — ответила она, прочищая горло. — Я ещё не решила. Вы звоните, чтобы подать заявку на работу?
Я поморщилась. Сотни... Каковы были шансы, что она выберет меня? Но… попытка — не пытка.
— Да. Очень хотелось бы поговорить с вами об этом.
Мгновение она молчала, а потом произнесла:
— Это восхитительно-интересная идея!
И мы поговорили. Я спросила её, почему она уходит. Она рассказала, что возраст уже берёт своё. Мисс Пенни посвятила всю свою жизнь этой работе, и сейчас была готова отдохнуть. Всё просто. Она спросила, почему я заинтересовалась должностью директора Клиффсайда. Я объяснила, что мне нужны перемены, и мысль о работе с художниками и писателями виделась мне привлекательной. Более того, Клиффсайд будто притягивал меня к себе. Я не могла думать ни о чём другом с тех пор, как услышала новости о выходе мисс Пенни на пенсию.
Пока мы разговаривали, Клиффсайд проник в моё воображение. Я представила великолепное здание, расположившееся на сорока акрах нетронутого леса, с сотнями футов береговой линии озера Верхнее. С собственной системой дорог через лес и к воде. Там был док с парусниками, байдарками и моторной лодкой. С веранды Клиффсайда, с видом на воду, можно было увидеть берег на многие мили. Довольно впечатляющее зрелище. Жить в таком прекрасном месте как Клиффсайд, вместе с обитающими там художниками и писателями, после того, что я пережила, казалось раем.
Мы закончили разговор, и мисс Пенни обещала подумать насчёт меня и других кандидатов. Я очень волновалась, что она может выбрать не меня. Это была ужасно большая ответственность — занять её место и управлять учреждением, созданным её отцом.
В конце недели мне позвонили. Я должна была стать новым директором поместья Клиффсайд, начиная со следующего месяца. Письмо о приёме на работу прибыло на следующий день.
Помню, что повесила трубку и почувствовала, как по мне пробежала волна возбуждения. Это было началом целой новой главы моей жизни.
Глава 2
Мы проехали последний поворот, и перед нами предстал Клиффсайд, окружённый туманом. Хоть я и познакомилась с ним двадцать лет назад, но всё равно ахнула. Это было огромное сооружение в три этажа, из белого камня, с красной черепичной крышей и арками по всей длине фасада. Я заметила, что на верхних этажах окна с переплётом. Показалось, что в одном из них кто-то двигался, но я не была уверена. Возможно, ветер качал портьеры.
Здесь царил дух Средиземноморья — арки, белый камень, черепичная крыша — всё это напомнило мне гольф-клуб, где я гуляла на чьей-то свадьбе несколько лет назад.