— Вот это и странно, — подтвердила Бринн, помешивая лёд в своем стакане. — Я заполнила заявление забавы ради и не надеялась, что она позволит мне приехать. Но я действительно хотела написать книгу, или хотя бы начать её писать здесь, и может быть даже расспросить мисс Дейр о Темперанс. Я написала ей обо всём в письме. Всего три недели назад.
— Вы уверены? — удивилась я. — Списки гостей утверждаются на год вперёд.
— Видимо, не всегда, — поселила в меня сомнения Бринн. — Она позвонила мне, как только получила заявление, и сказала, что хочет поговорить со мной. Спросила, могу ли я посетить эту сессию. Я бросила всё и приехала.
Сначала Ричард. Теперь Бринн…
Знакомое чувство страха снова охватило меня, когда я задалась вопросом, а для чего именно мисс Пенни готовила сцену?
Глава 17
— Бринн, — возобновила разговор Кассандра, когда мы почти закончили с десертом. — Вы говорили, что взяли дневник с собой…
Бринн откусила кусочек и кивнула.
— Да.
— Вы не возражаете, если я взгляну на него, в исследовательских целях? — попросила Кассандра. — Я читала воспоминания туберкулёзных больных в разных учреждениях, но ни разу — дневник больного из Клиффсайда. Думаю, в нём можно будет найти ценную информацию.
— Даже не знаю... — нахмурилась Бринн.
— Я бы тоже хотела на него посмотреть, — встряла я в разговор. — Интересно взглянуть на жизнь особняка до его становления приютом.
Генри наклонился и положил руку на плечо Бринн.
— Думаю, нам всем интересно, — предположил он. — Может, сходите наверх и принесёте его, прочитаете нам что-нибудь, чем, как вы думаете, можно поделиться. Возможно, вам просто не хочется, чтобы к нему прикасались?
Брин окинула оценивающим взглядом каждого из нас.
— Отличная идея, — высказалась Диана. — Я тоже с удовольствием послушаю. Пожалуйста!
Бринн вытерла уголки рта салфеткой.
— Хорошо, — наконец согласилась она, отодвигая стул. — Я, читая, очень увлеклась, может и вам понравится? Минуту.
— Давайте после ужина попьём кофе в зимнем саду? — предложила я. — Отличное место, чтобы послушать историю.
И вот, после ужина мы все расположились в зимнем саду, дождь незаметно стучал по окнам и стеклянному потолку, а Бринн начала читать дневник, написанный её бабушкой много лет назад.
Это мой первый день в санатории Клиффсайд, один из многих, которые я проведу здесь. Мой муж дал мне дневник за день до того, как я приехала, он подумал, что если я буду записывать свои мысли, это принесёт мне пользу. Он такой милый — всегда думает о мелочах, которые мог бы сделать для меня!
Как всё началось? В четверг я вдруг сильно закашлялась кровью. Я уже давно чувствовала себя плохо, но думала, что это просто из-за беспокойных будней молодой мамочки и жены. Но кровь... Она пугала меня. Я позвонила доктору, и он велел мне срочно лечь в постель, и сообщил, что через час будет у нас. Но мне нужно было уложить ребёнка и приготовить мужу ужин. Я ещё не знала, что это будет последний ужин, который я ему приготовлю перед долгой разлукой.
Рентген на следующий день подтвердил туберкулёз в левом лёгком. Всё. Нужно было ехать в санаторий на полгода — год. Хорошо, что мистер Дейр построил его недалеко от нашего дома. Но всё равно из-за мыслей о том, что всё это время я буду далеко от Джима и малышки Люси, у меня подкашивались колени. Я уже скучаю! По её первому дню рождения. По её первым шагам. Вспомнит ли она меня, когда (или если) я вернусь домой? Слишком тяжело даже думать об этом — я должна смириться с реальностью, и понять, что проведённое здесь время позволит мне исцелиться и увидеть ещё многое. Её второй день рождения. Её первые попытки езды на велосипеде. Её первый день в школе. Нашу пятую годовщину свадьбы. Даже сейчас, когда я пишу это на веранде, сидя на кушетке, я не могу сдержать слёз. Как Джим справится с этим в одиночку?
Бринн остановилась, чтобы сделать глоток чая, и обвела нас взглядом. Мы все были увлечены строками, написанными в этом особняке столько лет назад.
— Это так печально, — вздохнула Кассандра, откидываясь на спинку стула. — Не могу даже представить молодую маму вдалеке от своего ребёнка так долго.
— И мужа, — добавила я.
— Читайте дальше, Бринн, — попросил Генри. — Пожалуйста.
— Здесь есть интересная часть о правилах — как нужно было вести себя каждый день.
Это мой второй день здесь, и я уже привыкла к рутине. Конечно, у доктора и медсестёр есть для меня свои правила, но я установила собственные, чтобы они помогли мне пережить это заключение. Я полна решимости выздороветь и вернуться домой. Каковы правила?
Полный постельный режим. Мне нельзя вставать, только в туалет. Нельзя сидеть, вместо этого нужно откинуться на кровать или кушетку. Надо поддерживать силы, хорошо питаться и дышать свежим воздухом. Мне разрешено писать в дневнике или письма друзьям один час в день. Я могу читать или просто наслаждаться прекрасным пейзажем. В следующем письме я попрошу Джима прислать мне несколько книг. Они мне понадобятся, чтобы отогнать скуку. Беседы с другими пациентами напрягают, — разговор требует усилий и утомляет лёгкие — но запрещать разговоры просто смешно.
У других другой режим, всё зависит от того, насколько они больны. Некоторым можно говорить только шёпотом. Одни лежат в постели, не читают, не пишут, так что мне ещё повезло. Другие могут гулять по дому и саду в течение часа каждый день. Третьи могут вести более нормальную, но спокойную жизнь. Смысл в том, чтобы подготовить людей к возвращению во внешний мир, позволяя им всё больше и больше активности, пока они снова не станут сильными и здоровыми. Это цель всех нас, но, если на чистоту, есть люди, которые не наращивают темп.
Таковы их правила. Что насчёт моих? Мне не позволено ни капли жалости к себе. Да, я здесь, вдали от мужа и ребёнка. Я ужасно скучаю по ним. Но все остальные в этом месте в той же лодке, и некоторым намного, намного хуже, чем мне. Ох, эти впалые глаза! Их тела, больше похожи на скелеты. Смерть окружает меня. Она приходит каждый день, иногда каждый час. Она подводит меня к другому правилу: нельзя сосредотачиваться на смерти или бояться. Легко представить себя в такой же ситуации, бояться худшего. Я не могу позволить себе и минуты подобных мыслей. Надо сосредоточиться на выздоровлении и возвращении домой, а не выдумывать другие исходы. Я снова увижу Джима и Люси. Я должна, и я увижу!
Голос Бринн дрогнул, когда она прочитала последнюю фразу, и ей пришлось на секунду остановиться и смахнуть слезу со щеки.
— Похоже, она была сильной женщиной, — сказала я, протягивая ей руку.
Бринн кивнула.
— Да, — согласилась она. — Мы потеряли её несколько лет назад. Я до сих пор не могу поверить, что её больше нет.