— Что происходило в Клиффсайде, когда здесь уже не лечили туберкулёз? — спросила я. — Он не сразу стал убежищем для людей искусства, если я правильно помню.
Мисс Пенни кивнула.
— Санаторий закрылся в начале пятидесятых. Его полностью продезинфицировали, и отец продал дом в городе, чтобы мы перебрались сюда. Как раз в тот момент у него появилась идея превратить санаторий в убежище писателей и художников. Дом стал его страстью. Мы были так счастливы, пока... — мисс Пенни замолчала. В её глазах заблестели слёзы. — Семья была моей жизнью, вы знаете. Когда они покинули меня, нужно было что-то делать. Я должна была найти новую цель.
— И вы продолжили дело отца, — задумчиво произнесла я, теперь у меня сложилась полная картина.
В моей голове возник образ Пенелопы Дейр, тот, что я видела двадцать лет назад. Стойкая, практичная, без следа горя на лице. Но я знала, что оно всегда находилось под маской. И я могла понять её нужду погрузиться в дело, направить грусть во что-то настоящее и осязаемое.
Мы вернулись обратно в главную гостиную, где нашли Гарриет с чайником и двумя чашками на подносе.
— Чаю, мэм? — спросила она.
— Было бы отлично, особенно в такой день.
— Ох, спасибо, Гарриет, — поблагодарила мисс Пенни. — Думаю, мы выпьем его в моём кабинете. У нас есть что обсудить, заполнить и тому подобное.
Гарриет кивнула, а затем ушла с подносом, направляясь туда, где, как я помню, находился кабинет. Мы с мисс Пенни задержались, разглядывая фотографии на стенах главных комнат. Потом поднялись по широкой винтовой лестнице на второй этаж, и она провела меня в комнату, заставленную книжными полками. Тяжёлый антикварный стол был развёрнут лицом к эркеру, так что сидящему за ним было видно заднюю лужайку. Кожаное кресло и пуфик располагались у камина, в который были заложены дрова, но не зажжены. Поднос с чаем стоял на столе.
— Это кабинет директора, — сказала мисс Пенни, наливая чай в обе чашки и подавая одну мне. — Теперь это ваш кабинет. Держу пари, он лучше каморки в газете.
— Намного.
Я улыбнулась и взяла чай, вспоминая хаос и шум в помещении редакции, когда сроки сдачи горели. Резкий контраст с тихой гаванью Клиффсайда.
Весь следующий час мы разбирались с документами: налоговые и страховые бланки, трудовой договор. Когда всё было готово, мисс Пенни налила ещё по чашечке чая и села в кресло, скрестив ноги.
— Надо поговорить о самой работе, — сделав глоток, сказала она. — О том, что вы будете делать день ото дня.
— Я пока ещё точно не уверена, что от меня требуется, — призналась я. — Так понимаю, художники приезжают сюда на месяц?
— От двух до четырёх недель. Каждый год проходит шесть сессий. Все приезжают в один и тот же день, так же с отъездом. Такой порядок не путает нас. Последняя группа гостей отправилась домой три недели назад, новая прибудет в следующую пятницу. Думаю, вы могли бы некоторое время просто знакомиться с домом, перед тем как прибудут дивы. — С последней фразой она рассмеялась.
— Дивы?
— Ох, это небольшое преувеличение, конечно. Большую часть времени гости довольно приятные. Тихие, трудолюбивые. Время от времени, хотя... — она опять прыснула и покачала головой.
— Я поняла. В группе всегда есть «дива», да?
— Особенно, если имеешь дело с творческими типами. Но здесь они — члены братства. Они избранные, другими словами. Большинство из них благодарные. Они приезжают сюда для уединения, для возможности сосредоточиться, как вы и сказали, только на писательстве или картинах. И ни на чём более. А ещё они приезжают из-за возможности встретиться с другими писателями и художниками.
— Почему сессии длятся только две или четыре недели? Почему нельзя выбрать другой срок?
— У многих из них есть работа, — ответила она мне. — Не все могут покидать её на четыре недели, и мы даём им возможность выбрать.
«В этом есть смысл», — подумала я.
— Каков обычно распорядок дня?
— Здесь нет строгих правил. Это их возможность сосредоточиться на творчестве, а наша работа — позволить им делать это легко.
Я кивнула.
— Мы подаём завтрак и обед в зимнем саду...
— В зимнем саду? — перебила я мисс Пенни. — Я не знала, что здесь есть зимний сад!
Она улыбнулась, и у меня сложилось впечатление, что она не только поняла вопрос, но и слышала его раньше.
— Старые, богатые семьи прошлого, которые жили в местах, где идёт снег, часто создавали зимние сады в своих величественных домах, — объяснила она. — Комнаты, полностью построенные из стекла, даже потолок.
— И сад у них был даже зимой.
— Именно, моя дорогая. Отец сделал один такой и в Клиффсайде. Круглый год там гуляли пациенты, хотя летом они могли выходить в открытые сады. Зима безрадостна без зелени и цветов, они оживляют обстановку. Отец верил, что растения помогают очищать воздух в доме — этим он опередил своё время.
Она взяла чашку с чаем и продолжила:
— В любом случае, обычно по утрам здесь светло и солнечно. Завтрак мы подаём с семи до девяти тридцати. Кто-то из гостей приходит, кто-то — нет. Всё, что они делают, прекрасно. В течение дня они могут выпить кофе с лёгкими снеками. Об этом позаботится Гарриет, не беспокойтесь. Обед подаётся шведским столом. Бутерброды, супы, всё в таком роде. Гарриет и её кухонные помощники подготовят всё и для гостей, и для вас тоже. Опять же, не о чем беспокоиться.
Звучало довольно легко.
— Днём они делают, что захотят, — продолжала мисс Пенни. — Работают в одиночестве в своих комнатах, исследуют дом, плавают в бассейне. Что угодно.
— Разве они не должны работать? — удивилась я. — Разве идея не в этом?
— Да, — кивнула она, — но по моему опыту, вдохновение приходит в разных ситуациях, а не только когда в руках ручка или бумага. Прогулка по лесу, чтобы разгадать сюжетные точки, работает. Окунуться, чтобы освежить чувства — работает.
— Вижу.
— Единственное, о чём мы просим их — это собираться в конце дня, — продолжила она, — в пять тридцать. Все собираются в гостиной. Художники и писатели не самый пунктуальный народ, и мы ждём, пока все не придут. А потом, кто хочет, может присоединиться к ужину в обеденном зале. Одно из главных преимуществ Клиффсайда — возможность общаться с единомышленниками, делиться мыслями о работе, философии, о картинах и письме. Даже дискутировать о политике. Есть несколько действительно замечательных тем. На этих собраниях вы будете выступать в качестве обычного арбитра. Всё, что на самом деле надо сделать, чтобы начать дискуссию — спросить людей о прогрессе, которого они достигли в том, над чем сейчас работают, и так далее.
Я могла бы заняться этим.
— А как вы выбираете тех, кто приедет? — поинтересовалась я. — Уверена, вы завалены предложениями.
— Когда отец управлял Клиффсайдом, то он выбирал людей, — объяснила мисс Пенни. — Потом этим занималась я. Теперь, когда вы взяли на себя должность директора Клиффсайда, отбор будете проводить вы.