Я попыталась кивнуть. Этот эпизод действительно помнился где-то глубоко внутри.
— Он был почти прав. Сама Смерть жила здесь с того самого утра тысяча девятьсот сорок пятого года. И до сих пор живёт. До сегодняшнего дня. Но сегодня всё закончится.
— Это ты так думаешь, — произнесла я, широко улыбаясь.
Он продолжал, как будто не слыша меня.
— Прошли годы. Все мы, и кто работал в Клиффсайде, и многие пациенты, понимали, что Темперанс была очень сложной маленькой девочкой. Но мы не осознавали, степень этой сложности. Однажды Честер Дейр пришёл ко мне и рассказал по секрету, что должен держать Темперанс подальше от других своих дочерей, Пенни и Милли. Казалось, она получала удовольствие от их боли — несчастные случаи происходили ежедневно. Он боялся, что она причинит им серьёзный вред.
Услышав это, я рассмеялась.
— Итак, Честер привёз её сюда под предлогом того, что у Темперанс туберкулёз, — продолжил Нейт. — Я сразу понял, что она здорова. Тогда я не догадывался, но, думаю, он надеялся на то, что она заразится и умрёт, да поможет ему Бог. Он пошёл на это, чтобы спасти двух других своих девочек.
— Папа никогда бы так не поступил, — выплюнула я.
— Но она не заболела, — спокойно продолжал он. — Как раз наоборот. Она водила детей в ночные вылазки. Они вечно сеяли смуту. Лечебница превратилась в сумасшедший дом. Будь это просто компания непослушных детей, это одно. Но пациенты умирали направо и налево, и гораздо чаще, чем раньше.
При этих словах Нейт вздрогнул.
— Несколько пациентов сообразили раньше меня. Выражение её глаз — оно пугало людей. Пациенты боялись её. Многие просили изоляции и даже грозились сбежать, если я не смогу держать Темперанс подальше от них. Но в то время я был человеком науки и не верил в сверхъестественное, а она была просто маленькой девочкой. Странной, беспокойной, но, тем не менее, маленькой девочкой.
«Значит, бабушка Бринн была права», — подумала я.
Теперь от меня остался лишь тихий голосок, где-то глубоко внутри. Но он всё ещё был там.
— Мне потребовалось некоторое время, чтобы сложить дважды два, но, в конце концов, я понял, что люди умирают после общения с Темперанс, особенно если они ей не нравятся. И это касалось не только пациентов. Животных тоже. Однажды я обнаружил её в саду, играющей со стайкой белок. Это стало поворотным моментом в моих убеждениях. Я помню, как смотрел через окно, когда она их кормила. Они подходили одна за другой за арахисом или чем-то ещё. Какое умилительное зрелище, подумалось мне тогда. В конце концов, возможно, эта маленькая девочка была не так уж и плоха. Но позже, после обхода, я увидел, что она всё ещё в саду, а все белки мертвы. Она играла с ними, как с мягкими игрушками.
— Пепел, пепел, все умрут, — пропела я, и раздался булькающий смех.
— Именно эту песню она и пела в тот день, когда я увидел её с белками, — кивнул Нейт. — Я умолял Честера забрать её из Клиффсайда. Но он отказался, признавшись в своих страхах, в конце концов.
«Девочка является чистым злом. Мы должны что-то сделать. И да поможет нам Бог», — сказал он мне.
Нейт глубоко вздохнул и продолжил:
— Но я боюсь, что своим решением мы привели в движение что-то ещё более тёмное и злое, высвобождая... — он остановился, чтобы собраться с мыслями, его глаза наполнились слезами.
— На тот момент вы сделали то, что считали лучшим, — прошептал мистер Бейнс. — Мы все так поступали. Никто из нас не мог и предполагать.
На мгновение я пришла в себя.
— Вы тогда были здесь, мистер Бейнс? — удивилась я.
— Да, мисс Харпер, был, — ответил он с улыбкой на вопрос. — И, если мне позволено сказать, я рад слышать от вас этот вопрос.
В данный момент я не очень понимала логику времени, учитывая его возраст, но даже не потрудилась об этом задуматься. В Клиффсайде логике не место — это единственное, в чём я уверена.
— Ты собирался рассказать мне о медсестре, сделавшей ей укол, — подсказала я Нейту, но на последнем слове мой голос сорвался, и я не смогла продолжать.
Он кивнул и прочистил горло.
— Это был тысяча девятьсот пятьдесят второй год. Бабушка бедняжки Бринн оказалась почти права. Но не совсем. Я решил...
— Мы все решили, — вмешалась Гарриет.
— Мы все решили, — согласился Нейт и улыбнулся ей.
— Ты знаешь, что мы решили, Норри, — продолжил он. — О Темперанс нужно было позаботиться.
Я ощутила, как во мне вновь заклокотала ярость, подталкивая встать с кресла. Но я боролась с ней и крепко держалась за подлокотники. Я бы не сдвинулась с места, даже если бы могла.
— И поэтому я наполнил шприц морфием и дал его моей самой доверенной медсестре Саре Далтон, — признался он.
Я широко раскрыла глаза, надеясь, что он поймёт мой вопрос.
Он понял:
— Да, матери Генри. И нет, отвечая на твой следующий вопрос, я не его отец.
Он взглянул на Гарриет, и она кивнула.
— Когда я услышала о беременности, — закудахтала Гарриет, — то прекрасно знала, кто был отцом. Им являлся наш шеф-повар. Генри Бертран. Женатый. Сара уехала отсюда, не сказав ему о ребёнке, несмотря на то, что очень любила Генри. Она не хотела разрушать его брак.
Где-то глубоко внутри я надеялась, что смогу рассказать Генри о том, что его назвали в честь французского шеф-повара. Думаю, ему это понравится.
— Причина, по которой я заставил сделать это Сару вместо меня? Я знал, что Темперанс заметит моё приближение, она подозревала меня с самого начала, но она, вероятно, не заподозрила бы эту медсестру. Поэтому укол делала Сара.
— Сэр, могу я добавить? — вмешался мистер Бейнс, прокашливаясь.
— Прошу вас, — кивнул Нейт.
— Именно тогда я и оказался в это втянут, — сообщил мистер Бейнс. — У нас здесь был пациент, который собирался отправиться домой, Арчи Аббот. Я дал ему ключи от «Бентли» и попросил быть наготове, чтобы отвезти Сару на вокзал. Мы знали, что после укола она будет в опасности, пока результат, так сказать, не окажется полным. Так что мы сразу же увезли её отсюда. Миссис Бейнс знала о беременности и настояла на увольнении, Сара всё равно не смогла бы остаться. Миссис Бейнс собрала её вещи, и как только адская инъекция была сделана, Арчи увёз Сару. Она оказалась за пределами поместья и даже в поезде, ещё до того, как Темперанс действительно умерла.
Нейт кивнул.
— Вероятно, это спасло ей жизнь. И жизнь Генри. Но теперь мы подходим к той части истории, которая принимает ещё более мрачный оборот.
Глава 37
— Темперанс умерла, — сказал Нейт. — Но необъяснимые странности, болезни и страх, которые следовали за ней, остались.
Внутри меня зародился и вырвался наружу смех, как бы я ни старалась его сдержать.
Нейт продолжал, будто даже не слышал этого.
— Честер Дейр очень реалистично изобразил траур, но в частном порядке выразил свою благодарность и поделился, что чувствует облегчение от того, что всё закончилось. Но вскоре мы поняли, что это ещё не конец. Всё продолжалось ещё долго после того, как злую маленькую девочку похоронили в земле. Никто из нас не мог этого понять, пока однажды летним днём ко мне в гости не пришла Кэмомайл. Я был удивлён, увидев её у своей двери. Мы не виделись с самой смерти Темперанс, в тот день они с сестрой случайно, и так некстати, оказались на территории лечебницы, навещая своего отца. Кэмомайл же появилась на пороге моего дома спустя несколько недель после похорон. Я обрадовался ей. Она всегда была очень жизнерадостным ребёнком. И я впустил её.