Кейдены пришли к какому-то соглашению и повернулись к Булаве. За всех говорил Кристофер.
– Мы расскажем о вашем предложении на следующем общем собрании гильдии. Тем временем, мы трое посмотрим, что представляет собой работа, без оплаты и взаимных обязательств.
– Справедливо, – признал Булава. – Раз вы пока работаете без оплаты, я не буду ставить вам сроков. Но время имеет большое значение. Мне бы хотелось, чтобы все было закончено до того, как домой вернется Королева.
Трое кейденов подняли глаза.
– С чего вы взяли, что она вернется? – спросил Джеймс.
– Вернется, – ответил Булава тоном, не предполагавшим возражений.
– Если вы согласитесь на эту работу, свяжитесь со мной по поводу оплаты, – обратился к наемникам Арлисс. – Никаких авансов и прочей чепухи, можете даже не пытаться.
– Однако, я все же решусь просить кое-какой аванс, – возразил Дэниел. – Девчонка, вон та.
Он указал на Айсу.
– Мы слышали о ней, – продолжил он. – Говорят, ее нож – продолжение руки, но мы такого еще не встречали. Прежде, чем мы уйдем, могу я попросить продемонстрировать ее таланты?
Булава помрачнел.
– Хочешь сражаться с ребенком?
Айса скривилась. Она ненавидела, когда вспоминали о ее возрасте.
– Не по-настоящему, Лорд Регент, – уточнил Дэниел. – Только в качестве демонстрации.
Булава вопросительно взглянул на Айсу, и та с готовностью кивнула. Драться с одним из кейденов. Тут даже ничья была бы невероятной удачей.
– Если тебя ранят, чертовка, – шепнул Булава, склонившись к ней, – будешь объясняться с матерью сама.
Айса тем временем уже расстегивала крепления брони, сбрасывала ее и доставала нож из ножен. Он был такой же, как и всей Стражи: подобие старой модели Белланда, имеющей и ровную, и волнистую кромку, но Фелл доработал этот нож специально для Айсы. Ее руки были маленькими, и Веннер решил, что ей нужна более узкая рукоять и облегченное лезвие. Фелл отдал эскиз лучшему кузнецу-оружейнику, и в результате получился нож, держать который было одно удовольствие. Веннер всегда говорил, что у хорошего мастера оружие становится продолжением руки, но Айсе казалось, что нож стал не просто продолжением руки, а частью ее самой, и эта часть помогала ей держать в узде своих демонов. Даже тень Па отступала, когда Айса брала нож в руки.
Кейден, Дэниел, снял все остальное оружие, но в руке у него притаился нож, чье лезвие было длиннее, чем у ее собственного. Веннер это тоже заметил, потому что он указал на клинок Дэниела и заявил:
– Нечестная драка!
– Неравенство – естественная часть любого сражения, – ответил Дэниел, обращаясь к Булаве. – Я еще и почти на фут выше нее. Но, раз уж она еще ребенок, я буду держать рукоять выше, чем привык. Идет?
Булава посмотрел на Айсу, и она кивнула. Она бы сражалась, даже если бы преимущество противника было намного серьёзнее; в такой битве больше славы.
– Будь внимательна, девочка! – напомнил Веннер. – Помни о своих преимуществах!
Айса крепко обхватила рукоять ножа, опустив его острием вниз. Веннер не раз говорил ей, что ее маленький рост всегда будет помехой в драке, но она может компенсировать это скоростью и хитростью. Остальные Стражи окружили их, образуя двадцатифутовый круг, и Айса отметила, что вокруг заключаются пари.
– У меня нет намерения ранить тебя, – обратился к ней Дэниел, занимая позицию в десяти футах от нее. – Просто хочу посмотреть, что ты умеешь.
Эти слова ничего не значили. Веннер и Фелл тоже не собирались ранить ее, но у Айсы на руках уже было несколько залеченных порезов. Драка есть драка.
– Нападай, – велел Дэниел, но она не стала. Веннер учил, что поспешное нападение – всегда ошибка. Если напасть без видимого преимущества, можно открыть собственное горло и ребра для удара.
– Осторожная, да? – подначивал Дэниел.
Айса не ответила; она пыталась оценить противника. Он держал руки прижатыми к ребрам, экономя энергию. Однако, было очевидно, что его захват шире. Если она хочет подобраться к нему, придется принять как минимум один удар на предплечье. Она начала с серии аккуратных выпадов, двигаясь медленнее, чем обычно и не показывая, на что способна. Кровь пела в ее жилах; Веннер сказал бы, что это адреналин, но она-то знала, что это песня битвы, когда ты загнан в угол, и не на кого рассчитывать, кроме себя и своего ножа. Во рту появился привкус метала.