— Ты не простой повар блюд быстрого приготовления.
— Об этом я и толкую, мэм.
Она склонила набок голову с седыми волосами и вновь посмотрела на меня, как австралийский попугай.
— Ты — загадка.
— Посмотрите, кто это говорит!
— То, что ты делаешь, напоминает романы Агаты Кристи… мисс Марпл, детектива-любителя?
— Я не очень-то похож на мисс Джейн Марпл.
— У тебя обаятельное лицо. — Мисс Фишер ущипнула меня за щеку. — И подозреваю, ум у тебя такой же острый, как у мисс Марпл, хотя этого ты мне еще не продемонстрировал.
В моем представлении Эди Фишер никак не ассоциировалась с мисс Марпл. Если бы какая-нибудь телекомпания захотела вернуть на экраны «Секретные материалы» с восьмидесятилетними агентами Малдером и Скалли, она вполне сошла бы за сильно постаревшую Джиллиан Андерсон, которая сыграла Скалли.
Маскарадный ковбой и его раскрашенный по индивидуальному заказу восемнадцатиколесник выглядели не менее подозрительными, чем Курильщик и все остальное в этом старом и раскрывающем все новые загадки и тайны телевизионном сериале.
— Я отдал бы что угодно, чтобы узнать, что он везет, — вырвалось у меня.
— Никогда не говори такого, дитя. Будь я дьяволом, я бы спросила, что ты подразумеваешь под «что угодно», ты бы пошел на поводу у своего любопытства, повторив с нажимом «что угодно», и в тот же момент — гоп ля! — оказался бы в кузове, увидел бы, что везет этот дальнобойщик, но в итоге продал бы свою бессмертную душу меньше чем за понюшку табака.
— Нельзя так легко продать свою душу.
— Теперь ты у нас доктор наук по части переговоров с демонами? Где ты добыл свой диплом, милый, в интернетовском университете, которым рулит какой-нибудь пятидесятилетний мужик, живущий в подвале дома его родителей, а гардероб его состоит исключительно из тренировочных костюмов?
— Это забавно мэм, до чего вы иногда саркастичны, но ваши шпильки не жалят.
— Все из-за моих ямочек. Ямочки примиряют.
— В любом случае вы не дьявол, миссис Фишер.
— Называй меня Эди. Послушай, дитя… если ты на вечеринке с сотней гостей и один из них дьявол, им окажется тот, на кого ты бы указал в последнюю очередь.
Я отъехал от трейлеров и бетонных островков с топливными колонками.
— Вечеринки я не люблю. Иногда надо надевать смешную шляпу, иногда есть суши, а это все равно что есть наживку для рыбной ловли. И всегда найдется какая-нибудь вдрызг пьяная девица, уверенная, что ты от нее без ума, тогда как ты всего лишь задаешься вопросом, вырвет ее тебе на рубашку или только на туфли.
— Я не о вечеринках, как ты прекрасно понимаешь.
В южном конце огороженного комплекса я припарковал лимузин на стоянке, предназначенной для легковушек, пикапов, внедорожников.
Озвучил свою мысль:
— Если он увидит меня раньше, чем я — его, мне, вероятно, конец.
— Некоторые детективы-любители — мастера камуфляжа, — указала миссис Фишер.
— Да, но инспектор Клузо[5] позаимствовал у меня набор «Все для камуфляжа», да так и не вернул.
— Слойка на руке может послужить отличным камуфляжем.
— Слойка на руке?
— Очаровательная бабулька, которая повиснет на твоей руке, чтобы держаться на ногах.
— Я не могу втягивать вас в эту историю, мэм. Вы не знаете меня, не знаете, как это опасно — находиться рядом со мной. Я благодарен вам за то, что вы меня подвезли, но теперь мы должны расстаться.
Из бардачка она достала черно-зеленую клетчатую кепку с коротким козырьком и большой, обшитой той же материей пуговицей наверху. Такие обычно носят шестидесятилетние мужчины, когда покупают спортивный кабриолет, чтобы произвести впечатление на женщин, которые в два раза их моложе.
— Она принадлежала Оскару. Вот кого отличал отменный вкус.
— Я надеюсь, его шоферская униформа не включала килт. Мэм, кепка не сильно меняет внешность.
— Надень ее. Надевай, надевай, — настаивала она. Достала из бардачка солнцезащитные очки и протянула мне. — Ты можешь их носить, они без диоптрий.
Хотя кепка подошла мне по размеру, я чувствовал, что выгляжу в ней глупо, словно пытаюсь сойти за шотландского гольфиста 1910 года.
Расстегнув молнию кожаного футляра, который миссис Фишер тоже достала из бардачка, она вынула из него двухунцевую бутылочку с золотистой жидкостью.
— Позволь намазать этим твою верхнюю губу.
Что это?
— Театральный клей. — Из того же футляра она извлекла три или четыре маленьких пластмассовых коробочки. — Усы, — пояснила она. — Разных видов. Большие к твоему лицу не подойдут. Надо что-то более неприметное. Но и не узкие стрелки. Слишком бросается в глаза. У меня есть и бородка!
— Почему вы возите с собой накладные усы и бороды?
Вопрос определенно поставил ее в тупик.
— А почему мне их с собой не возить?
Тихим голосом, но твердо я заявил:
— Приклеивать усы не буду.
— Тогда бородку. Ты станешь совершенно другим человеком.
— Я буду выглядеть нелепо.
— Ерунда, Одди. Ты приобретешь литературный облик. Увидев тебя в клетчатой кепке, солнцезащитных очках и с бородкой, все подумают, что ты знаменитый поэт.
— И какой поэт когда-нибудь так выглядел?
— Практически любой поэт из битников, в те дни.
— Битников больше нет.
— Потому что большая часть их поэзии смердит. Ты будешь писать лучше, — заявила она, откручивая крышку с бутылочки. — Подними подбородок.
— Извините, мэм. Нет. Я уважаю старших и все такое и вы удивительно добрая женщина, но я не буду приклеивать бороду к подбородку. Я не хочу выглядеть как Мейнард Г. Кребс.
— Кто такой Мейнард Г. Кребс?
— Приятель Доби Джиллис в старом телевизионном сериале[6], которому уже лет пятьдесят, но его постоянно где-нибудь да показывают.
— Не выглядишь ты человеком, который целыми днями просиживает на диване у телевизора.
— Благодарю вас, мэм. Я и не просиживаю. Просто ко мне все прилипает, даже имя приятеля Доби Джиллис.
Она радостно улыбнулась, заворачивая крышку.
— Ты такой милый мальчик… еще и гений.
— Не гений. Куда там. Просто у меня память, в которой все остается. — Я наклонился к ней, чтобы пожать руку. — Прощайте. Удачи вам. Да благословит вас Бог.
Мисс Фишер похлопала меня по руке, вместо того чтобы пожать.
— Не торопись. У меня есть хорошая книга.
— Я не знаю, что теперь произойдет, но точно знаю, что к вам я уже не вернусь.
— Разумеется, вернешься. Ты мой водитель.
— Я не хочу подвергать вашу жизнь риску.
— Ты подходишь к себе с очень уж строгими мерками. Машину ты водишь хорошо.
— Я хотел сказать, что у меня опасные враги.
— Они есть у всех, дорогой. А теперь иди и поиграй в мисс Марпл. Я буду здесь, когда закончишь.
Глава 6
В клетчатой кепке и солнцезащитных очках напоминая шотландского поэта-гольфиста, который оставил бородку дома, я подошел к парадной двери «Стар Трака». Створки автоматически разошлись с пневматическим шипением, которое воспринималось как осуждение моего облика.
Я очутился в некоем подобии вестибюля, безупречно чистом помещении шириной в двадцать и длиной в тридцать футов. Как и снаружи, стены обшили нержавеющей сталью, но, приглядевшись, я убедился, что это пластик, великолепная имитация стали, но все-таки имитация.
Слева находилась двустворчатая дверь под красной пластмассовой вывеской, на которой белыми буквами написали: «МАГАЗИН ПУТЕШЕСТВЕННИКА». Они продавали все: от наборов гаечных ключей до стелек, от открыток с гоночными автомобилями до Библии, от аудиокниг до цинковой мази. Мой психический магнетизм подсказывал, что в этом магазине маскарадного ковбоя мне не найти.
5
Жак Клузо/Jacques Clouseau — вымышленный персонаж, старший инспектор французской полиции, главный герой серии комедийных кинофильмов о «Розовой пантере» — огромном бриллианте.