Когда мама вернулась и узнала от меня, что гость уже ушел, она посмотрела на меня грустно и немного испуганно. Я обняла ее, как в детстве, и положила голову ей на грудь.
119
Когда же закончится эта война, охватившая весь мир? Никто не победит. Никто никогда не побеждает. Я хочу быть вместе с побежденными...
Наверное, когда-нибудь я встречу какого-нибудь человека, похожего на М. Внешне. Может быть, не совсем похожего, а только глаза или подбородок, или брови... Я пойду за ним...
Иногда ночью я просыпаюсь. Мне так ясно представляется М., как он сидит, скрестив ноги на покрывале, зашивает мою перчатку и напевает турецкие народные песни — амане...
Но я уже не могу плакать. Я молча лежу с открытыми глазами и тяжко бьющимся сердцем.
Я целую тебя в губы
Предисловие
София Григорова-Алиева — современная болгарская писательница; одна из тех, кто стремится возродить болгарскую литературу, снова сделать ее полноценной европейской литературой.
Роман «Я целую тебя в губы» прошел тернистый путь от запретов на родине и преследования автора до успеха. Это произведение, рассчитанное на самый широкий круг читателей. Основная тема романа — мучительная ситуация в Болгарии конца 80-х годов нашего столетия, гонения на лиц мусульманского вероисповедания и даже просто на людей, носящих традиционно мусульманские имена, насильственная смена имен, обвинения в отравлении детей и т.д. Главный герой романа — ученый-историк, противостоящий страшной ситуации; не страшась обвинений в антипатриотизме, он видит свой гражданский и человеческий долг в гуманизме и честности. Роман — страстная исповедь его жены. Показывая жизнь одной семьи, автор передает силу духовной и телесной любви двоих, сложное бытие личности. Мужчина и женщина, Запад и Восток, тело и душа, страшная реальность и сверхъестественные способности — все это находит читатель в романе «Я целую тебя в губы».
Жан Дидье Вольфром, современный французский писатель, так отозвался о романе Григоровой-Алиевой: «Это не провинциальная литература, которую лишь снисходительно терпишь; это полноценная Европа, открывающая нам Азию».
София Григорова-Алиева (1948 г.р.) — поэтесса, прозаик, переводчица. Автор стихотворных книг — «Птицы на высокой башне», «Черный поезд»; повестей — «Доедем до Греции», «Ваня — женское имя», «Мое Средиземноморье»; романов — «Я целую тебя в губы», «Казначей», «Средиземноморская девственница», «Консерватория», «Фихтеанец», «Я — трамвай». Произведения писательницы переведены на французский, немецкий и турецкий языки. В болгарской периодической печати публиковались ее переводы современных французских прозаиков, а также рассказов русских писателей «Серебряного века» — А. Ремизова, М. Кузмина, С. Ауслендера. Книги С. Григоровой-Алиевой написаны в свободной манере, не стеснены гнетом идеологии, отличаются занимательностью и тонким психологизмом.
АЛИ. Мое имя не всегда было Гонсальво.
ДОН ЭНРИКЕ. Да, я знаю. Ваше прежнее имя было не менее прекрасно. Вас называли Добрым Али.
Гейне «Альмансор»
Я все время об этом думаю... И о чем бы я ни думала, я все равно в конце концов начинаю думать об этом... В тот день я, кажется, встретила объяснение... в одной статье... какого-то Николая Мизова... Но это совсем нелепый и очень грубый текст... Политика в этом тексте подается так грубо и прямолинейно... Бессмыслица, конечно,— называть такой текст словом «объяснение». Но все равно... Сейчас я переведу эту цитату... Вот... И боюсь, я не сумею передать точно всю эту грубость и тупую прямолинейность... Значит, вот...
«...исламская именная система (заимствованная в основном у арабов и персов) использовалась османскими поработителями в целях именного обезличивания обращенных в мусульманство болгар, в целях деболгаризации болгар...»[7]
Вот забавное словечко — «деболгаризация»!.. Значит, имена турецкой мусульманской традиции, такие как, «Хасан» или «Эминэ», обезличивают болгар. А греческие «Николай» и «Георги», еврейская «Мария», сербский «Стоян» не обезличивают их, так, что ли?.. Интересно, какие имена мы должны себе придумать, чтобы полностью болгаризироваться?.. Впрочем, кто мне сказал, будто я живу в мире, где имеет значение нормальная логика?..
А так, в сущности, мне хорошо. Больничная палата с одной кроватью, и я — одна. Мне хорошо. И стол стоит возле окна. Целый день можно читать, писать. Если только силы есть... Вчера приезжали Катя и Галя. Галя, кажется, испытывает что-то вроде чувства вины; ведь она всегда говорила, что я придумываю свой туберкулез, чтобы меня считали интересной. Это кто, чтобы меня считал интересной? Она, что ли?.. Наверное, она вообще думает, что если я двигаюсь; ну, хожу, говорю, значит, я здорова... Ну, а я двигаюсь, пока не упаду, вот я такая...