— Я не влюбилась в Джемиля, — сказала я, — Но, думаю, мы с ним сможем ужиться.
— Значит, ты хочешь выйти за него замуж? — мама смотрела на меня.
И вдруг я догадалась, и отцу, и ей страшно принимать решение. Когда встал вопрос о том, выдавать ли меня замуж за Джемиля, отец испуганно отстранился и все возложил на мать. Но и маме страшно. И вот она хочет, чтобы я сама решила свою судьбу.
В сущности, чего мне хотелось? Изменить свою жизнь? Я никогда не умела просчитывать наперед. Да, просто изменить свою жизнь. И для этой перемены представлялась возможность: замужество.
— Да, — твердо ответила я, — Хочу выйти замуж за него.
Мама вздохнула.
— Ты уверена? — спросила она,— Мы ведь не заставляем тебя.
Я понимала, что она боится, вдруг я буду несчастна в браке. Тогда она будет всю жизнь мучить себя. Но я уже чувствовала, что я не из тех, которые всю свою жизнь терпят одно и то же страдание. Я уже тогда знала, что моя жизнь будет представлять собой цепочку перемен. Надо только быть чуть более терпеливой...
— Я уверена, что мы с Джемилем сможем жить вместе,— я взяла маму за руку и нежно погладила.
Мама снова вздохнула, снова поцеловала меня в щеку и ушла.
21
Начали готовиться к свадьбе. Мама принялась знакомить меня с моим чеизом — приданым. Отец сделался ласков со мной и с мамой. Он то и дело заводил разговоры о том, что прежде с замужеством и женитьбой справлялись куда легче, нежели теперь. Судьбу молодых часто решали родители и при этом ухитрялись учесть все — и характеры будущих супругов и их имущественное положение, потому и браки выходили счастливыми. Отец усмехался и напоминал маме о том, как он вошел в комнату новобрачных и поднял покрывало, а мама, которой еще не было тринадцати... Тут мне становилось смешно, я прыскала. Мама, притворяясь сердитой, прерывала отца и просила его уйти и не мешать нашим женским делам. Отец радостно смеялся и послушно уходил. Пожалуй, это были счастливые дни. Родители решили, что до свадьбы я не буду видеться с Джемилем. Это меня вполне устраивало. Откровенно говоря, я боялась, что если еще увижусь и поговорю с Джемилем, то просто раздумаю выходить замуж и откажу ему. Я понимала, что, если после все-таки захочу выйти замуж, мама уже не сможет найти мне жениха.
А пока я с удовольствием перебирала и рассматривала все то, что составляло мое приданое. Впрочем, помимо различных предметов обихода и одежды, отец дал за мной деньги. Крупная сумма была положена в банк на мое имя. В брачном договоре по настоянию отца указывалось, что эти деньги, так же, как и приданое, принадлежат мне. В случае развода я могу взять все свое приданое и деньги; кроме того, Джемиль обязан будет выплачивать мне определенную сумму из своих доходов. Казалось бы, все эти условия были невыгодны Джемилю и унизительны, но он согласился. Он правильно полагал, что та помощь, которую окажет ему мой отец, искупает все унижения и невыгодные пункты брачного договора.
Развод? Это нереально. Я даже не знаю, как это делается. Как бы я могла пойти против всех — против родителей, против Джемиля, ведь никто из них не хочет развода. Самое парадоксальное то, что и я не хочу. Почему? Потому что я ленива и несамостоятельна? Нет, иногда мне кажется, что просто потому, что еще не пришло время. Когда же оно придет и придет ли? Думаю, да. Более того, мне кажется, тогда мы все будем этого желать — и мои родители, и Джемиль, и я, разумеется.
Но я отвлеклась. Итак, о моем приданом. Я и не предполагала, что мама столько скопила для меня. Кольца, серьги, браслеты — все это золотое, массивное, унизанное рубинами и бирюзой. Ковры — это покупал отец. Он объяснял мне, что это настоящие персидские ковры.
— Эх, ты ничего не понимаешь! — восклицал он.
Я покорно наклоняла голову. И правда — разве я понимала, как нелегко было скопить для меня все эти дорогие и красивые вещи.
Посуда — медная, золотая, серебряная, фарфор. Атласные стеганые одеяла, подушки, перины, половики и покрывала, мутаки — тугие подушки для тахты. Отрезы атласа, бархата и шелка. Все это было переливчатое, яркое и такое нежное, приятное на ощупь А одежда — легкие халатики-энтари, узорчатые вышитые головные платки-йемени, чаршафы, фе- радже старинного покроя; крытые атласом шубы; парчовые, шелковые, бархатные платья.
Все это перевезли в новый дом, купленный, как я уже говорила, Джемилем. Он тоже деятельно готовился к свадьбе. Купил в огромных количествах муку, масло, сахар, пряности, рис. Пожалуй, я должна была бы запомнить точно, в каких именно количествах он все это купил; ведь с тех пор он столько раз попрекал меня, сетуя на то, как он потратился на свадьбу.