Замок Клеррес стоял на белокаменном острове, и больше там не было ничего. От внешних стен до обрывистых берегов простиралась ровная каменистая поверхность. Всякому врагу пришлось бы сначала пересечь это пространство. Часовые постоянно следили за морем вокруг и узкой насыпью, которая появлялась над водой дважды в сутки, когда был отлив. По ней прислужники попадали в город и возвращались, по ней же приходили паломники, желающие узнать свое будущее.
– Миновав насыпь и пройдя в ворота внешних стен, паломники видят стену цитадели с высеченной на ней лозой времени. Самые роскошные помещения расположены на первом этаже: приемные, бальный зал, пиршественный зал. Все стены обшиты панелями белого дерева. Здесь же находится и несколько учебных залов, но большей частью они на втором этаже. Там учат молодых Белых и пожинают их сны. Там же располагаются и роскошные покои, где богатые клиенты отдыхают и пьют вино. Туда к ним приходят сопоставители и лингстры: сопоставители зачитывают отобранные свитки, а лингстры толкуют их. За большие деньги.
– А все лингстры и сопоставители – Белые?
– В жилах большинства течет немного пророческой крови. Они родились в Клерресе, их с детства назначили быть прислужниками Четырех. Они же «служат» и Белым, примерно как блохи служат собаке: высасывают сны и мысли и выдают их как возможные пути будущего богатым глупцам, пришедшим посоветоваться.
– Ага. То есть они шарлатаны.
– Нет, – сказал Шут севшим голосом. – Это самое отвратительное, Фитц. Богачи покупают сведения о будущем, чтобы стать еще богаче. Лингстры собирают сновидения о грядущей засухе и советуют им запасти зерно, чтобы потом продавать втридорога голодающим соседям. Чума и мор, если о них знать заранее, могут стать средством увеличить семейное состояние. Четверо уже не заботятся о благе мира, только о том, как нажиться на несчастьях и случайных удачах.
Он глубоко вздохнул:
– На третьем этаже находится сокровищница Слуг. Шесть залов, где хранятся свитки. Там есть свитки из незапамятной древности, и каждый день появляются новые. Только самым богатым просителям позволяют входить в эту библиотеку. Порой состоятельному жрецу Са разрешают самому изучать свитки, но только если Слуги получат за это золото и влияние.
Наконец, на четвертом этаже живут Слуги, пользующиеся особым расположением Четырех. Там же живут и самые доверенные стражники, охраняющие двери в каждую из башен. А еще – те из Белых, кто видит больше всех пророческих снов. Четверо держат их там, чтобы можно было, не тратя времени, спуститься и пообщаться с ними. Это общение не всегда сводится к высокоученым беседам, особенно если приходит Феллоуди.
Шут умолк. Я не стал спрашивать, довелось ли ему испытать на себе такое внимание.
Он вдруг резко встал и направился в другой конец комнаты, сказав через плечо:
– Если подняться еще на один пролет по лестнице, попадаешь на крышу, в бывший гарем, где теперь держат непокорных Белых. – Он отошел от нашей «карты». – Возможно, именно там сейчас Прилкоп. Или то, что от него осталось.
Он вдруг резко вдохнул и заговорил голосом Янтарь:
– Здесь очень душно. Пожалуйста, позови Спарк. Я бы хотела одеться и выйти подышать.
Я выполнил ее просьбу.
Эти наши разговоры с Шутом не длились подолгу и часто прерывались. Я больше слушал, чем говорил, и, если он вдруг вставал, превращался в Янтарь и уходил, я не пытался остановить его. Оставшись один, делал зарисовки и помечал самое важное. Я был благодарен Шуту за то, что он рассказывал, но мне требовалось больше. Все, что ему было известно о пороках и слабостях наших врагов, могло устареть. Он не знал имен их любовников и недоброжелателей, не имел представления, как проходят их дни. Мне придется разузнать все это, когда я сам попаду в Клеррес. Спешить некуда. Би уже все равно не вернуть. Моя месть будет хладнокровной и тщательно рассчитанной. Когда я нанесу удар, он будет смертельным. «Хорошо бы, – мечтательно думал я, – чтобы они умерли, зная, за какое преступление я воздал им». Но так или иначе, им все равно не жить.
В силу обстоятельств у меня пока не было четких планов. Я перебирал свои запасы и обдумывал возможности. После нападения медведя у меня осталось пять гремучих горшочков Чейда. Один треснул, и из него просыпался черный порошок. Я заделал трещину свечным воском. У меня были ножи, старая праща и, конечно, топор – слишком большой, чтобы брать его с собой в мирный город. Вряд ли от этого оружия будет прок. Я взял с собой мощные яды, которые можно подмешать в еду, отравленные порошки, действующие через прикосновение, масла, чтобы смазать дверную ручку или край кружки, не имеющие вкуса жидкости и катышки – все известные мне виды отравы. После атаки зверя я лишился тех из них, которыми запасся в изобилии. Теперь уже не удастся отравить источники воды или варево в большом котле. Моих ядов хватило бы, чтобы отправить на тот свет Четырех, если бы удалось уговорить их сесть со мной за стол и сыграть в кости. Но на это надежды мало. Однако если получится пробраться в логово каждого из них, то им конец.