Я притаилась за одним из деревьев, вытащила руки из рукавов плаща и, наконец, извиваясь, выскользнула из него. Я отбросила его как можно дальше, правда, не так уж и далеко, как оказалось. А теперь опять бежать? Я знала, что не смогу. Живот крутило и пучило, кололо в боку. Я убежала так далеко, как только смогла.
Оружие. Здесь не было ничего. Только упавшая ветка. С одного конца она была не толще моего запястья и расходилась на три сучка на другом конце. Жалкое оружие, больше грабли, чем палка. Я подняла ее. Затем прижалась спиной к одному из деревьев, надеясь, что мои преследователи заметят плащ и пройдут мимо, и тогда я смогу вернуться назад и найти более надежное укрытие.
Они приближались. Двалия, тяжело дыша, прокричала:
- Я знаю, ты напугана. Но не убегай. Ты изголодаешься и умрешь без нас. Тебя съест медведь. Мы нужны тебе, чтобы выжить. Вернись, Пчелка. Никто не будет сердиться на тебя. - Но я распознала ложь в ее словах, когда она обратила гнев на своих последователей: – Где она? Алария! Ты, идиотка, вставай! Никто из нас не в порядке, но без нее мы не можем отправиться домой! – затем, с прорвавшимся раздражением: - Пчелка! Прекрати глупить! Иди сюда сейчас же! Винделиар, поторопись! Если я могу бежать, то и ты тоже! Найди ее, затумань ей сознание!
Стоя за деревом и пытаясь дышать как можно тише, я почувствовала приближение Винделиара. Я напряглась изо всех сил, делая мысленные стены прочнее, как показывал мне отец. Я стиснула зубы и прикусила губу, чтобы не впустить Винделиара в свое сознание. Он создавал для меня воспоминания о сладкой, теплой еде и горячем супе, об ароматном свежеиспеченном хлебе. Обо всех этих вещах, которые я так сильно сейчас желала. Но если я позволю ему заставлять меня думать об этом, то он сможет найти путь ко мне. Нет.
Сырое мясо. Мясо, замерзшее на костях, разгрызаемое клыками. Мыши с мехом и маленькими хрустящими черепами. Волчья еда.
Волчья еда. Странно, как восхитительно вкусно это звучит. Я перехватила палку двумя руками и стала ждать. Следует ли мне затаиться и надеяться, что они пробегут мимо? Или лучше выйти и нанести удар первой?
Я не успела сделать выбор. Через несколько деревьев от моего убежища я увидела спотыкающуюся Аларию. Она остановилась, глупо уставилась на белый мех на земле, а затем, повернувшись, чтобы окликнуть остальных, увидела меня.
– Она здесь! Я нашла ее! – она указывала на меня трясущейся рукой. Я поставила ноги на ширину плеч, будто собиралась играть в бой на ножах с отцом, и замерла в ожидании. Она уставилась на меня, а затем опустилась на землю, ее белый плащ свернулся вокруг смятой грудой. Алария не пыталась подняться.
– Я нашла ее, – проговорила она слабым голосом, вяло всплеснув руками.
Я услышала шаги слева от меня.
– Берегись! – задохнулась Алария, но ее предупреждение опоздало. Я ткнула своей палкой изо всех сил, целясь в лицо Двалии, а затем отскочила назад и вправо меж деревьев. Прислонившись спиной к одному из стволов, я снова заняла позицию с палкой наизготовку. Двалия кричала, но я не стала оглядываться и смотреть, ранила ли ее. Возможно, мне повезло выбить ей глаз. Но ко мне неуклюже приближался Винделиар, сверкая придурковатой улыбкой.
– Братец! Вот ты где! Ты спасен! Мы нашли тебя!
– Не приближайся, или я ударю! – предостерегла я его, внезапно понимая, что не хочу причинять ему вред. Он был инструментом в руках моего врага, но сомневаюсь, что он имел бы злые намерения, предоставленный сам себе. Не отсутствие ли собственного злого умысла удерживало его от причинения мне вреда?
– Брате-е-ец, – протянул он печально. Это был упрек, но мягкий. Я осознала, что он излучал доброту и нежность по отношению ко мне. Дружелюбие и заботу.
Нет. Он не был искренним ни в одном из этих чувств.
– Не подходи! – велела я.
Мимо нас, беспрестанно завывая, пробежал вприпрыжку калсидиец, и я не могу сказать – преднамеренно или же случайно он толкнул мальчишку. Винделиар попытался было отклониться, но споткнулся и упал плашмя, издав скорбный крик, похожий на крик Двалии, раздающийся меж деревьев. Ее руки тянулись ко мне, как клешни, а окровавленные зубы были оскалены, будто она собиралась вцепиться в меня челюстями. Держа палку двумя руками, я замахнулась на Двалию, готовясь снести ей голову с плеч. Вместо этого палка сломалась, и острый конец прошелся по ее покрасневшему лицу, прочерчивая на нем кровавую линию. Двалия кинулась на меня, и я почувствовала, как ее ногти впиваются в мое тело сквозь износившуюся одежду. Я рванулась прочь из ее хватки. Обрывки рукава остались у нее в руках, пока я протискивалась между стволами деревьев.