Он замолчал. Я встретил его взгляд и ничего не сказал. Искорка гнева вспыхнула в его глазах с металлическим отливом.
- Ну что ж, храните свои тайны. Я пришел к вам не для ответов на свои вопросы, а ради Хеби. Это она настаивает, чтобы я помог вам. И поэтому, несмотря на мои собственные соображения, по ее требованию я дам вам это. И вынужден положиться на вас в том, что этот подарок вы не покажете никому - ни человеку, ни Элдерлингу, ни дракону - пока не окажетесь достаточно далеко от Кельсингры. Представления не имею, какое применение вы найдете ему. Коснувшись Серебра, леди Янтарь погрузила пальцы в собственную смерть, а также оставила отпечаток смерти и на вас. Не завидую вам обоим. Но я искренне желаю вам успеха в вашей миссии, прежде чем вы оба погибнете.
Говоря это, он засунул руку за отворот своего жилета. Мои пальцы легли на рукоять ножа Риддла, но то, что он извлек на свет, было вовсе не оружием в общепринятом смысле этого слова. Сначала мне показалось, что пузатый флакон весь сделан из металла, пока я не заметил, как медленно перекатывается внутри него Серебро.
- Вот один из немногих сохранившихся сосудов, которые использовали в работе мастера по Серебру. Стекло очень толстое, пробка подогнана так, чтобы надежно удерживать содержимое. Но, тем не менее, советую обращаться с ним осторожно.
- Вы показываете мне стеклянный флакон Скилла? - я уже ни в чем не был уверен.
Он положил его на стол, и флакон покатился, пока он не остановил его рукой. В толщину флакон был сравним с рукоятью весла и удобно поместился бы в большой мужской ладони. Рапскаль извлек из-за пазухи второй точно такой же и поставил рядом с первым. Стеклянные стенки тихонько звякнули друг об друга, а внутри них серебристая субстанция заколыхалась и пошла кругами, как жидкий жир в перемешиваемом супе.
- Показываю вам? Нет, я вам их даю. После того, чем поделилась со мной Хеби, я полагаю, что леди Янтарь просила именно это, чтобы использовать против Служителей. Так что вот оно, ваше оружие. Или источник магии. Или как там еще вам нужно его использовать. Это от Хеби, добровольный дар дракона, поскольку только дракон может пожаловать кому-то драконье Серебро.
В дверь постучали. Он схватил Серебро и всучил мне, резко прошипев:
- Спрячьте его.
Обескураженный, я неловко взял флаконы, но потом решительно сжал их. Они были теплые, гораздо тяжелее, чем я ожидал. За неимением других тайников поблизости, я сунул их за пазуху своей рубахи и положил руки на край стола, чтобы заслонить образовавшуюся выпуклость, пока он шел открывать дверь.
- А, ваш обед, - объявил он, пропуская слугу, который смерил его пораженным взглядом, прежде чем подошел к столу и начал раскладывать передо мной еду. Его лоб и щеки в районе скул были покрыты чешуей, губы тонкие и натянутые, как у рыбы, а когда он приоткрыл рот, внутри мне удалось разглядеть плоский серый язык. Глаза его также странно двигались, когда он посмотрел на меня. При виде этой безмолвной мольбы я отвел взгляд. Мне хотелось извиниться за то, что не могу помочь ему, но я не решился даже затронуть эту тему. Мне было стыдно, но в душе я благодарил его. Он молча кивнул и вышел прочь, скользнув взглядом по Рапскалю. Слухи о моем госте быстро дойдут до кухни, а оттуда разнесутся повсюду.
- Не отобедаете ли со мной? - предложил я генералу, но он покачал головой:
- Нет. Думаю, через пару минут здесь начнет шмыгать друг за другом прочая обслуга, чтобы убедиться, что я не причинил вам вреда. Какая жалость, я так рассчитывал узнать, как вы путешествуете через колонны. И почему Хеби говорит, что вы пахнете так, словно вы связаны с драконом, хотя и ни с одним из тех, что ей известны. И, пожалуй, я знаю много чего, что могло бы пригодиться вам, - он вздохнул. - Когда нет доверия, мы столько теряем. Прощайте, принц Фитц Чивэл Видящий. Надеюсь, торговый и магический союзы, которые вы предложили, принесут пользу нашим народам. И не выльются в войну.
Эти холодящие душу слова были его прощанием. Как только за ним закрылась дверь, я встал и упрятал флаконы со Скиллом в свой рюкзак, но сначала как следует взвесил в руке каждый сосуд и понаблюдал, как содержимое идет завихрениями от моего прикосновения, проверил обе пробки - они выглядели прочными и слегка тягучими, как будто их просмолили. Каждый флакон я засунул и завязал в носок, носки завернул в шапку из толстой шерсти, после чего уложил все на дно рюкзака. Стекло флаконов выглядело толстым и прочным, но я решил не рисковать. Конечно, в одном я с Рапскалем согласен: об этих штуках не буду говорить никому, тем более Шуту. Не знаю, зачем Янтарь понадобилось просить о драконьем Серебре. Пока она не сочтет нужным посвятить меня в свои планы, я не собирался отдавать Серебро в ее распоряжение. Меня тревожило, что она посеребрила кончики своих пальцев, и я пока не решил для себя, как относиться к тому, что она обновила отпечатки, некогда украшавшие мое запястье. Я вздохнул. Конечно, мое решение было разумным, тогда почему я чувствую себя виноватым? Пожалуй, даже хуже. Коварным и скрытным.
Остальные в отличном настроении собрались ближе к вечеру, полные рассказов о городе. В старинном дендрарии от деревьев, конечно же, ничего не осталось, зато сохранились статуи, которые медленно меняли свои позы, и фонтаны, звенящие, словно радостные детские голоса. Лант и Спарк видели неясные тени Элдерлингов, гуляющих среди призрачных деревьев и взбирающихся по лианам. Янтарь им поддакивала, но Персиверанс выглядел несчастным.
- Почему я ничего не вижу и не слышу? - возмутился он. - Даже Янтарь слышит их шепот! Когда над нами пролетают драконы, все говорят, что слышат, как они перекликаются друг с другом. В основном, оскорбления или предупреждения, чтобы не лезли на их охотничью территорию. Но я слышу только рев, как у лося в брачный сезон.
Возмущение в его голосе граничило с гневом.
- Вот бы и ты видел и слышал то же, что и мы, - тихо промолвила Спарк.
- Так почему я не могу? - пристал он ко мне.
- Точно не знаю. Но, похоже, эта такая штука, с которой надо родиться. Некоторым присуща восприимчивость к магии. К Скиллу или Уиту. Если есть такая восприимчивость, ее можно развить. Как у пастушьих собак родятся щенки, которые еще до обучения в общих чертах представляют, как надо загонять овец, а у ищеек - как идти по следу.
- Но собак можно научить, как пасти или охотиться, даже если они другой породы. Можете меня тогда научить, как видеть и слышать то, что могут другие?
- Боюсь, не выйдет.
Пер бросил взгляд на Спарк, и я почувствовал в нем, возможно, соперничество или просто желание делать что-то вместе. Лант спокойно сказал:
- Я вижу и слышу не так много, как другие.
- А я - вообще ничего! - буквально вскричал мальчик.
- А может, это не недостаток, а дар. Возможно, тебе стоит подумать о нем, как о броне, которая сдерживает магию. Благодаря твоей невосприимчивости ты смог противостоять порыву присоединиться к остальным в ночь, когда было совершено нападение на Ивовый Лес. И поэтому смог помочь Пчелке прятаться, попытался увезти ее. Ты глух к Скиллу и магии Кельсингры, но это не столько слабость, сколько твой щит.
Если я надеялся этим успокоить его, то напрасно.
- О да, это так здорово помогло ей, - с горечью ответил он. - Пчелку все равно схватили. И все равно погубили.
От его слов у всех упало настроение, мы впали в угрюмое молчание. Любые милые чудеса, увиденные в волшебном городе, перекрывало мрачное облако воспоминаний о том, почему мы оказались здесь.
- Сегодня меня навестил генерал Рапскаль, - сказал я, бросая каждое слово, словно камни в тихий пруд.
- Что ему было надо? - спросила Янтарь. - Он тебе угрожал?
- Отнюдь. Он сказал, что пришел пожелать нам успеха в нашей мести. И эта его драконица, Хеби, видела во сне Служителей. И Клеррес, - так я вкратце пересказал им суть сказанного Рапскалем.
После моих слов снова повисла тишина. Первым заговорил Пер:
- И что все это означает?
- Рапскаль подозревает, что драконов некогда постигла большая беда. По его словам, Хеби ненавидит Служителей из Клерреса, потому что они каким-то образом убили выживших драконов. По крайней мере, всех, кого смогли.