- Когда я вернулся с Прилкопом в Клеррес, Служители сперва были… поражены. Я говорил тебе, что был тогда очень слаб. Будь я в себе, я был бы гораздо более осмотрителен. Но Прилкоп ждал лишь мира и покоя, потрясающего возвращения домой. Мы вместе пересекли дамбу, и все, кто видел его, знали, кто он - пророк, который выполнил дело своей жизни. Мы вошли, и он отказался ждать. Мы отправились прямо в комнату для аудиенций, принадлежащую Четверым.
В тусклом свете я наблюдал за его лицом. Начала появляться улыбка. Исчезла.
- Они лишились дара речи. Испугались, возможно. Он откровенно сообщил, что их поддельный пророк провалился, и что мы выпустили Айсфира в мир. Он был бесстрашен, - он повернулся ко мне. – Женщина закричала и выбежала из комнаты. Не уверен, но, думаю, это была Двалия. Так она услышала, что руки Бледной Женщины были съедены, и как она умерла в холоде, как она голодала и замерзала. Илистор всегда презирала меня, а в тот день я получил и ненависть Двалии.
Тем не менее, почти сразу Четверо устроили нам настоящий приветственный праздник. Изысканные обеды, на которых нас сажали за высокий стол вместе с ними. Развлечения, нам предлагали опьяняющие напитки и куртизанок – все, чего мы только могли пожелать, по их представлениям. Нас восхваляли как вернувшихся героев, а не двоих людей, уничтоживших будущее, которого они добивались.
Снова тишина. Затем он перевел дыхание.
- Они были умны. Они попросили полного отчета обо всем, что я совершил, как и следовало от них ожидать. Они предоставили в мое распоряжение писарей, предложили мне лучшую бумагу, прекрасные чернила и кисти, чтобы я мог записать все пережитое в огромном мире. Прилкопа почитали как старейшего из всех Белых.
Он замолчал, и я подумал, что он заснул. Он выпил гораздо больше бренди, чем я. Моя уловка сработала слишком хорошо. Я взял чашку из его расслабленной руки и аккуратно поставил на пол.
- Они предоставили нам роскошные комнаты, - продолжил он наконец. – За мной ухаживали лекари. Ко мне вернулись силы. Они были так покорны, так извинялись за то, что усомнились во мне. Так полны желания учиться. Задавали мне так много вопросов… Однажды я осознал, что, вопреки всем их вопросам и лести, смог… уменьшить тебя. Рассказать свою историю так, будто ты был несколькими людьми, а не одним. Конюх, бастард принца, убийца. Чтобы спрятать тебя от них, оставить безымянным Изменяющим, который служил мне. Я разрешил себе признать, что не доверяю им. Что никогда не забывал и не прощал того, как плохо они со мной обращались когда-то и как удерживали меня там.
И у Прилкопа тоже были опасения. Годами он наблюдал за Бледной Женщиной, когда она жила на Аслевджале. Он видел, как она соблазняла своего Изменяющего, Кебала Робреда, подарками – серебряными украшениями на шею, золотыми серьгами с рубиновыми вставками, - подарками, означавшими, что в ее распоряжении было немалое богатство. Богатство, предоставленное ей Клерресом, чтобы она могла направить мир на так называемый «истинный Путь». Она была не лже-пророком, но посланником, отправленным исполнить их волю. Она должна была погубить Айсфира и положить конец последней надежде вернуть драконов в этот мир. Чего ради, спросил он меня, станут они приветствовать тех двоих, кто разрушил их планы?
Итак, мы сговорились. Мы согласились, что не должны давать им никаких подсказок, которые могут привести к тебе. Прилкоп предположил, что они ищут то, что он называл переходами – места и людей, которые помогли нам направить мир в лучшее будущее. Он полагал, что они могут использовать те же места и людей, чтобы оттолкнуть мир обратно на «истинный Путь», которого они желали. Прилкоп чувствовал, что ты был очень мощным переходом, который необходимо защитить. В то время Четверо еще обращались с нами, как с почетными гостями. У нас было все самое лучшее и свобода, чтобы перемещаться по замку и городу. Именно тогда мы тайно отправили двух своих первых посланников. Они должны были найти и предостеречь тебя.
Я напряг свой затуманенный рассудок:
- Нет. Посланница сказала - ты хотел, чтобы я нашел Нежданного Сына.
- Это было позже, - сказал он тихо. – Намного позже.
- Ты всегда говорил, что Нежданным Сыном был я.
- Потому что тогда я так и думал. И Прилкоп тоже. Вспомни, как настойчиво он советовал нам расстаться, иначе мы могли случайно внести в мир непредсказуемые изменения. Изменения, которые мы не могли бы ни предвидеть, ни контролировать, - он принужденно рассмеялся. – И мы так и сделали.
- Шут, меня заботят не чьи-то видения лучшего будущего для этого мира. Служители погубили моего ребенка, - сказал я в темноте. – Меня заботит лишь, чтобы у них не было будущего вообще.
Я перевернулся на кровати:
- Когда ты перестал верить, что Нежданным Сыном был я? И если эти пророчества не относятся ко мне, то что мы вместе с тобой сделали? Если мы руководствовались твоими снами, а я даже не был тем, сны о ком тебя посещали…
- С этим я боролся, - он так тяжело вздохнул, что я ощутил его дыхание на своем лице. – Пророческие сны говорят загадками, Фитц. Это головоломка, которую нужно решить. Достаточно часто ты упрекал меня, что я истолковывал их уже после того, как события происходили, выворачивал пророчества так, чтобы они соответствовали тому, что на самом деле случилось. А пророчества о Нежданном Сыне? Их много. Я никогда не рассказывал тебе их все. В некоторых на тебе были оленьи рога. В других ты выл, как волк. Сны говорили, что ты придешь с севера, от бледной женщины и смуглого отца. Все эти пророчества подходят. Я ссылался на все эти сны, чтобы доказать: бастард принца, которому я помогаю, был Нежданным Сыном.
- Ты помогал мне? Я думал, я был твоим Изменяющим.
- Ты и был. Не перебивай. Это и без того достаточно сложно, - он снова замолчал, чтобы поднять бутылку. Когда он отпустил ее, я успел поймать ее прежде, чем она упала. – Я знаю, что ты – Нежданный Сын. Всем своим существом я знал это тогда и знаю сейчас. Но они настаивали, что ты им не был. Они ломали меня так серьезно, что мне трудно было удержаться в своей вере. Фитц, они выворачивали мои мысли так же, как выкручивали кости. Они сказали, что некоторые из выведенных в Клерресе Белых все еще видят сны о Нежданном Сыне. Он снился им как темный образ возмездия. Они говорили, что если бы я исполнил те пророчества, сны больше не продолжались бы. Но они продолжались.
- Может быть, они все еще говорят обо мне, - я закупорил бутылку и осторожно опустил на пол. Поставил рядом свой стакан. Повернулся лицом к Шуту.
Я сказал это в шутку. Но то, как резко он втянул в себя воздух, сказало мне, что для него это было чем угодно, но только не шуткой.
- Но… - возразил он и замолчал. Он наклонил голову так внезапно, что почти уткнулся лицом мне в грудь. Он зашептал так, словно боялся громко говорить эти слова: - Тогда они будут знать. Они несомненно будут знать. О, Фитц. Они пришли и нашли тебя. Они забрали Пчелку, но нашли Нежданного Сына, как и утверждали согласно своим пророчествам, что найдут, - он задохнулся на последних словах.
Я положил руку ему на плечо. Он дрожал. Я спокойно заговорил:
- Итак, они нашли меня. И мы заставим их очень пожалеть об этом. Разве ты не говорил мне, что я снился им как Разрушитель? Вот мое предсказание: я уничтожу людей, погубивших моего ребенка.
- Где бутылка? – он казался совершенно обескураженным, и я решил сжалиться над ним.
- Мы выпили. Достаточно поговорили. Иди спать.
- Не могу. Я боюсь спать.
Я был пьян. Слова сами срывались с моих губ:
- Тогда смотри сны обо мне - как я убиваю Четверых, - я глупо засмеялся. – Как я с радостью убью Двалию, - я глубоко вздохнул. – Теперь я понимаю, почему ты разозлился, когда я ушел от Бледной Женщины. Я знал, что она умрет. Но я понимаю, почему ты хотел, чтобы я убил ее.
- Ты нес меня. Я был мертв.
- Да.
Мы молчали некоторое время, думая об этом. Я давно не был так пьян. Сознание начинало ускользать.