Тебя боялись и ненавидели в приюте, тогда как меня презирали и жалели. Даже не знаю, что хуже. Я наблюдал за тобой из окна, слушал разговоры детей и воспитателей. Я достиг хорошего уровня маскировки, что теперь ты даже меня не помнишь, хотя мы с тобой виделись, всего один раз правда, но иногда хватает секунды, чтобы узнать человека.
После ты уехал в Хогвартс, а я предался греху — зависти. Я знал немногое, хотя жил у чистокровных, и завидовал твоим возможностям и силе. Да, я ее чувствовал. Я не хочу вновь углубляться в дни моего детства там, так что перейдем к следующим этапам моей жизни.
Студенчество. Прекрасная пора. Но не для меня. Вообще жизнь инвалида в обществе напоминает постоянное психологическое давление. Где всем вроде тебя и жалко, но и омерзение твоей непохожестью присутствует. Стоит ли говорить, что я стал их ненавидеть и презирать в ответ? Кстати, именно это чувство позволило мне добиться хоть чего-то в жизни. Я просто не мог позволить этим мразям и дальше насмехаться надо мной. Они лишь жалкие магглы, как они смеют?! — так думал я в тот период. Но позже оказалось, что и волшебники питают подобные чувства ко мне. И все лишь из-за моей внешности и неспособности колдовать. Забавно, что общество празднует победу над нацизмом в то время, как полностью погрязло в нем. Лицемерие. После этого я возненавидел всех. Просто всех.
Я не буду описывать все свои жизненные этапы и события. Бумаги не хватит. Но скажу, что унижения в них было достаточно. Возможно, это мне даже помогло кое в чем, но… Закалять человека подобным образом все равно, что насаживать прекрасную бабочку на иглы и закреплять на доске, чтобы она превратилась в предмет не менее прекрасной коллекции. Что-то я расчувствовался сегодня…
После Университета работу найти я не смог и пришлось выкручиваться по другому. Я работал над собственным делом, но оно не шло от слова совсем и я уже даже отчаялся, как… Как я встретил одного человека. Вернее, не совсем человека. Высокий статный мужчина с ирландским акцентом и вечной сигарой в зубах. Его небритые щеки и лёгкая проседь в черных волосах запомнилась мне на всю жизнь. Ведь именно в тот момент я ее лишился.
Помню тогда я закатился в бар, он был переполнен и на меня косились посетители будто увидели ожившего Гитлера. Заказав сто грамм виски, я остановился у барной стойки и закурил. Вредные привычки давно перестали быть для меня таковыми, в моей голове с самого детства зрела мысль, что я умру рано, так что смысла заботиться о лёгких, когда гниёт душа и парализованы ноги смысла не было. Тогда то он и подошел ко мне.
Мы немного поговорили, он вытянул у меня несколько подробностей моей жизни и задал один вопрос: — Есть ли желание за которое ты бы отдал душу? — Кому она нужна? — засмеялся я и отхлебнул ещё из дешёвого стакана. Он не отстал и я все же рассказал о своих неудачах на поприще бизнеса и тому подобного. — Я могу помочь. — вдруг проронил он, я заинтересованно поднял голову. — Только мне кое-что нужно от тебя, ты согласен? — На что? — Стать богатым, — я лишь снова залился смехом и в пьяном угаре согласился.
Утром я проснулся в своей съемной комнатке в дешёвом райончике Коукворда и подумал, что мне причудился тот странный тип. Но нет…
Дела и вправду пошли в гору и очень скоро я заработал свой первый миллион, после десять, потом сто. И вдруг, в один из дней во мне проснулась жажда мести, направленная на моих дорогих родителей. Я разработал четкий и сложный план, но ты его разрушил, Том. Не могу тебя винить, ведь моя задумка коснулась бы и тебя. Я хотел уничтожить волшебников Британии, вернее лишить их того, что они так любят. Магии. Я даже Гриндевальда приплел, думал, что он будет полезен. Поначалу так и было, но потом он не оправдал возложенных на него надежд. И тогда я перешёл к плану Б. Начало я уже осуществил, а вот для второй части мне понадобишься ты. Я знаю, что ты думаешь, но проигнорировать мою просьбу не решишься. Почему? Я могу добраться до кого угодно, даже до тебя, но справиться вряд ли смогу, а вот с тем мальчиком, Северусом, наверное справлюсь. Что думаешь?
Чтобы не допустить подобного тебе необходимо связаться с Орионом Блэком и пригласить их в назначенный ресторан на назначенное время (см. в приложении). Жду от тебя ответа, Том.
Армандо Филипп Блэк, более известный, как мистер Уайт.»
— Корри! — свернув письмо пополам, прокричал Том. Эльф явился и привычно склонил голову. — Отправь сову Лорду Малфой с приказом явиться сейчас же! — существо испуганно кивнуло и исчезло.
========== Глава 21. ==========
Уйдя из покоев профессора Цепеш, предварительно, конечно, получив от нее добро на это и полное обследование чарами, Северус вместе с Генри направились на обед. Им нужно было поговорить с Малфоем и узнать как на того подействовал дурман и не узнал ли он чего-нибудь новенького. Но по пути детям встретился Джеймс Поттер, который был один, без своего вечного спутника в лице Сириуса Блэка. На мальчишке лица не было и у сердобольной кицунэ начали играть материнские инстинкты, хотя скорее это было предчувствие опасности.
— Эй, Поттер! — окликнул грифа слизеринец, тот обернулся и удивлённо глянул на Снейпа и Колсон. Северус выглядел немного недовольным, но тем не менее тому было интересно куда подевался непутёвый друг мародера. — Ты чё такой кислый, как муравьиная жопка? — это уже была Генриетта.
— Чего? — не понял гриф.
— О чем печалишься говорит, — пояснил Снейп. Шатен как-то странно на них посмотрел, а потом и вовсе резко приблизился и зашептал.
— Сири пропал, — до боли печальным голосом рассказывал первокурсник. — Я его со вчерашнего вечера не видел, как ужин этот проклятый прошел, так и нет его! — по щекам Поттера стали катится слезы. Слизеринец, прибывая немного в шоке, и ведомый неизвестными инстинктами начал поглаживать бывшего неприятеля по плечу. Находился он при этом на достаточном расстоянии. Джеймс всхлипнул и сжал бедного Северуса в объятиях, мальчик расширил глаза, но не решился пытаться отодрать от себя вцепившегося в него мародера. Вместо этого он стал посылать зрительные сигналы помощи в сторону подруги, та как раз думала о сложившейся ситуации и…
— Слушай, а где он пропал? — вдруг произнесла лиса и нахмурилась. — Часом не на первом этаже в коридоре возле Большого зала?
— Вроде, — задумался очкарик, — да, точно там. Мы ещё хотели после ужина на кухню проникнуть, как… А вы его, что там видели?
— Слышали, точнее, — сказал Север и посмотрел на Поттера выжидательным взглядом. — А у тебя вещи друга не найдется? Желательно очень личной.
— Трусы чтоль? — удивился Джеймс и скорчил такую мордашка от которой кицунэ сложило пополам…от смеха.
— Ну если у тебя они есть в наличие, то давай, конечно, — смеясь, фыркнула девочка, — но нам и платка хватит, если там ещё его кровь будет, то вообще праздник!
— Кровь говорите… — Джеймс задумался, — а если ее в Больничном Крыле взять?
— Хм, а ты не такой дурак, каким кажешься, Поттер, — заключил Северус, наконец таки сумев выбраться из стальной хватки Гриффиндорца. — Только не завалимся же мы все к Помфри, подозрительно будет выглядеть… Давайте так, я пойду к ней и скажу, что голова болит или ещё что-нибудь, а вы в это время стащите у нее флакончик с кровью Блэка, только у меня созрел ещё один вопрос.
— Какой? — оживился Джеймс.
— Где эта самая кровь хранится?
— Ну, можно же по ходу разобраться! — предложила Генри, на что ребята пожали плечами и согласились.
***
— Мадам, — тихо обратился к женщине Северус. Та поначалу не заметила маленького гостя и все продолжала записывать что-то в журнал, когда наконец услышала обращение к себе, то обернулась и ахнула. На ребенке лица не было! Бледненький, с тусклыми глазками, опущенными бровками. Помфри тут же вскочила и стала участливо опрашивать пациента о его самочувствии и выяснять, что тот ел, где был и где находился.