– Откуда, спрашиваешь? – горько усмехнулся Лео. – Действительно, откуда такой засранец, как я, может знать белокурую бестию из высших слоев общества! Ведь меня с ней ничего не связывает. Ну, кроме того, что я всегда хотел уложить ее в постель. И ты тоже, верно?
Хотя она наверняка еще девственница. Такие ждут своего принца до старости. Да и мне, признаться честно, куда милее простые блудливые кошки с повадками шлюх…
– Я не об этом, Лео. Я о том, как ты с ней познакомился?
– Ах, об этом… Ну, можно сказать, я не знакомился с ней в общепринятом понимании этого слова. Когда меня замели в последний раз, я уже порядком наследил в Менкаре, и копам было, что на меня повесить. Для освобождения нужен был большой залог. Я сказал, что моя девушка без проблем найдет деньги. И назвал ее имя, – Лео почесал за ухом.
– Это, конечно, было несусветной глупостью, потому что Анна меня не знала. Знал ее я, потому что пока был на свободе следил за ней.
Я знал распорядок ее дня, знал, чем она занимается, когда остается одна. Знал по именам всех слуг, которые приходят в дом на бульваре. Несколько раз я пробирался туда и наблюдал за ней. Да, я знал о ней почти все. Но, к сожалению, мои знания не помогли мне в завоевании красотки.
Когда она пришла в участок, я кинулся изображать из себя несправедливо обвиненного. Доказывал, что копы ошиблись. К ее чести она не выдала меня. А заплатила положенную сумму и ушла.
Не знаю, что заставило ее поступить так, а не иначе. Скорее всего, она просто сжалилась.
Выйдя на свободу, я вернулся в дело, не забывая следить за ней. Это продолжалось до тех пор, пока я снова не оказался за решеткой. На суде я опять назвал ее имя, но во второй раз она уже не пришла.
Зря я тешил себя напрасными иллюзиями, зря мечтал. Она забыла обо мне, как о нелепом эпизоде своей жизни.
– Спасибо за откровенность, Лео, – сказал писатель после затянувшейся паузы.
– Лео Гевал.
– Что?
– Я говорю, зовут меня Лео Гевал.
– Хорошо. Буду звать тебя теперь только так.
– Варга сказал тебе, что не знает, кто она? Думаю, он врет. Он самый никчемный полицейский во всем округе. Уж я то знаю, поверь. Я с семнадцати лет скитаюсь по тюрьмам. Пару раз был на свободе. Один раз год, второй – два. Погулял чуток, последил за красоткой с бульвара и снова в родные пенаты, – Лео выдавил невеселую улыбку. – Так что опыт у меня большой, и копов я вижу насквозь.
А этот твой Варга, он мудак. Он и пытаться не будет ничего сделать. Он и меня засадил почти без доказательств. Все, что ему нужно, так это твое признание в убийстве. На поиски твоей незнакомки ему плевать. Гораздо легче закрыть тебя как главного обвиняемого. Даже если ты и не убивал.
Виктор прекрасно знал, что все сказанное Лео, правда. Но от нее, от этой правды ему становилось не по себе.
– Позволь, я дам тебе один совет. Я хорошо знаю местную власть и этих гребаных копов.
У них один интерес – засадить тебя до конца жизни. Так что твой единственный выход – это бежать.
Виктор провел остаток ночи, испытывая головную боль и жажду. За все это время он несколько раз прикладывался к стакану с водой, но не смог сделать более одного глотка. То и дело он прислонял ладонь ко лбу, боясь в следующий миг обжечься. Но то и дело удивлялся, снова и снова натыкаясь на ледяную кожу.
Если это лихорадка, то симптомы ее весьма странные. Кто знает, какой на самом деле болезнью он поражен? И если эта штука окажется серьезней, чем он думал, то хватит ли у него сил на поиски Анны Фабиански?
Ночь ожидания была томительной. Казалось, она не кончится никогда.
Под утро нетерпение его переросло в панику. Он ходил по камере из угла в угол, пытаясь унять дрожь в руках. Он ждал, когда его позовут к Антону Варге. Эдди наверняка уже приехал и выгружает купюры в полицейский сейф. Но прошло еще два часа, и ничего не изменилось. Тогда он решил сам позвать надзирателя.
– Что тебе надо, засранец? – подошедший к решетке Верзила был в мрачном расположении духа.
– Я хочу узнать, не приехал ли мой адвокат. Его зовут Эдди Вис.
– Нет, – бросил Верзила, – никаких адвокатов сегодня не было. Видимо, не адвокатский день – и разбавил свою фразу, показавшуюся ему весьма оригинальной, непременным смешком. – Постойте, он должен был приехать в семь… Верзила глянул на наручные часы.
– Насмешил, время девять!
Виктор опустился на кровать.
Днем ему принесли похлебку и хлеб. Он попытался поесть, но кусок не лез в горло. Запах тюремной пищи был невыносим. Чтобы его не вырвало прямо в миску, он убрал ее подальше под койку.
Так прошел его обед.
Время шло, а никаких вестей от Эдди не было.