Оглядываться я не имею права: они давят и давят мой несчастный фланг, но Гермес приносит неутешительные вести. Арес рвется в бой, –говорит он, – несмотря на ожоги и раны: неистового держат вчетвером, чтобы не сбежал. Впервые промахнулась Афина. Не хватает ужаса у Стикс – если на нее сейчас развернут часть войск, правый фланг дрогнет…
– Что Посейдон? – не помню, когда был последний глоток воды, слова выходят солеными и царапают горло. Мы с племянником стоим спина к спине, окруженные шестилапыми уродцами с львиными головами. Меч и копье.
Еще одно зыбкое мгновение этой схватки.
– Удерживаем, как можем, а то он остальных опережает. Деметра на нем висит… и как-то не попадает под удары трезубца.
Гера, Гефест – не спрашиваю, Афродита с Фемидой занялись ранеными… когда? Сколько прошло с начала битвы? Сколько – до нынешнего момента? Остальные в бою.
И молнии Зевса не перестают мелькать. Мы вцепились в оставшийся нам клочок земли с иступленным отчаянием: держать! Не отпускать! Вдруг не придется, чтобы – крайнее средство…
– Сатиры и кентавры с ног падают, приходится отводить в тыл на отдых…
Это значит – не будет подмоги.
– Прометей спрашивал – удержишь?
Дернул плечом, мысленно пообещав расквасить другу Гефеста морду за такие вопросы. При первой же встрече. Меч нервно дрогнул в руке, рассекая очередного демона пополам.
Что держать?! Позиции, усеянные телами стонущих раненых?
Гермес не стал дожидаться ответа – в небесах мелькнули крылышки сандалий.
А музы поют. В бою, орудуя мечами. Они собрали что-то вроде хора из нимф, дриад, ореад и нереид, и теперь над рычанием, звоном оружия, свистом дротиков и звуками разрываемой плоти несется мелодия, сплетенная из тысяч голосов. Когда успели спеться? Слова не доходят, тонут в плотной толще боя, но мелодия стрелой застревает внутри – не вытащишь. Веселенькая такая, под которую – венки плести и танцевать, хотя я-то никогда не понимал ни того, ни другого…
Вспоминаются лица.
Опадает боевой оскал, который словно налип на мое собственное (в последние миги подземные твари просто разбегались, увидев меня. С криками: «Да ну его в Тартар, это Аид!»).
Вывихнутое от частых взмахов левое запястье напоминает о себе болью (оно, оказывается, еще и разрезано чьим-то клинком) – и я перекидываю меч в правую руку.
А в небесах ведет свой бой Гелиос, удерживая колесницу, не давая Нюкте-ночи набросить на небо темное покрывало, благодатное для чудовищ и демонов (и для меня). Эос-заря и Селена-луна – обе здесь же на своих колесницах, сбрасывают на землю тех драконов, что осмеливаются сунуться в небо – чтобы никто не задел белые крылья Победы…
Крылья малышки Ники трепещут устало и, кажется, вот-вот подломятся.
Позже, на пиру, Гелиос бросит, смеясь: «Да у меня за эти девять дней руки онемели – вожжи держать!»
И удивится разноголосым удивленным воплям: «Девять дней?!» – «Сколько?!»
Мне казалось – это длилось девять лет.
Или, может, девять мигов…
К девятому дню мы оказались на Олимпе в осаде.
* * *
Циклопы валились с ног. О воздух в кузнице – смесь жара, гари и пота – можно было сломать меч.
– Гхр, – поприветствовал Стероп от мехов. Арг с грузным выдохом опустил молот еще раз – и новая молния отправилась в кучу недавно выкованных. Лежали небрежно на полу и выедали глаза блеском.
Я швырнул в угол четвертый искалеченный клинок и передал Бронту изрубленный щит – гранатовых зерен на нем не было видно из-за потеков крови. Бронт зацокал языком, закатил единственный глаз.
– Гефест, – зарокотал недовольно. – Учиться еще…
– Ффффх? – с любопытством выдохнули меха.
– Лезут на штурм, – ответил я. – Пока безуспешно.
Арг надсадно хыкнул, опуская молот на очередную заготовку для молнии.
– Дела, – сказал он. – Того… а шанс-то есть?
– Разве что взгромоздят Пелион на Оссу.
Одноглазые кузнецы развеселились и пуще залязгали молотами.
– Молний-то надо, – говорил Бронт, ворочая клещами очередное оружие для Зевса. – Молниями… с высоты… эх, хорошо!
Я промокнул лоб запыленным хламисом и вышел из красного полумрака.
Я не сказал одного: у нас тоже не было шанса.
Гелиос наконец уступил Нюкте, но Луна светила ярко, и одна за другой вырывались из-за стен дворца молнии, озаряя все вокруг. Зевс держался стойко, оттягивая уже неизбежное, давно принятое решение – а может, просто давая нам передышку перед тем, что будет…