По приподнятой брови и легкой улыбке, я поняла, что он слышал все, вплоть до нашего разговора с Миннайей. Мне стало очень стыдно, но гордость не позволила мне показать свою слабость.
Раздраженно фыркнув, я показательно отвернулась, давая ему понять, что мне совершенно безразлична вся эта ситуация, и не важно, что он там «вычитал» в моей голове.
Кстати, стоит заметить, что Целестин злился. Даже не так, он был взбешён тем фактом, что я не удосужилась рассказать ему про бывшую подругу.
Я до сих пор помню его красноречивый взгляд, но все так же не признаю своей вины. Ведь это он виноват в том, что я забыла про такую маленькую деталь, как злобный дух. Нечего было ловить мой взгляд и пытаться остаться со мной наедине.
Проблема в том, что мы с братьми действительно оказались крайними. Ведь сообщи мы об этом раньше, девушка не успела бы сбежать.
Но это не самая большая моя проблема. Королевские дознаватели заинтересовавшись этой ситуацией вызывают меня с друзьями во дворец, якобы для выяснения всех обстоятельств.
Сегодня занятия были отменены, поскольку верные псы академии рыскали по всей академии в надежде узнать что-то новое, для начала было бы неплохо узнать, чья эта сущность. Может этот дух вообще хочет мир спасти?
Поскольку занятия были отменены, я направилась в теплицу. Последнее время я довольно часто сюда приходила. Все дело было в неземном аромате здешних цветов. Этот упоительный запах сводил с ума, успокаивал, и как ни странно помогал думать.
Вот и сейчас, я размышляла, машинально убирая сухие листья из-какого то большого кустообразного растения.
Вчера вместе со снятием моего блока, ректор добрался и до моих потерянных воспоминаний. Теперь я помню, что это именно Габриэлла напала на меня в возле обувной лавки. Так же стало известно, что это с её подачи у меня заблокирована связь с рогатиком. Мне вкололи какое-то вещество, которое было в ходу еще в период войны, где его достали сейчас — одному богу известно.
А теперь давайте подумаем. Кто мог знать про это вещество? Только те кто застал саму войну, а значит наш дух довольно древний. И это как раз таки напрягает. Кому выгодно, что бы «избранная»(хотя для меня это по прежнему бред собачий), потеряла связь с фамильяром?
Разгадка лежала на самой поверхности. Казалось, протяни руку и вот она. Но мне никак не удавалось ухватить нужную мысль.
— Здесь вообще-то запрещено находится…
Еле слышный шёпот возле самого уха, заставил меня вздрогнуть и стремительно обернуться. Я была готова призвать сецки, но взгляд сфокусировался на нарушителе моего уединения, и я тут же успокоилась.
— Ты ведь на меня злишься, или я что-то путаю?
Я с интересом наблюдала, как его руки тянуться ко мне, заключая в свои объятия, сжимая так, что еще чуть-чуть и я забуду как дышать.
— Так и есть, — прошептал Целестин, практически касаясь своими губами моих губ. — Вот сейчас я тебя поцелую и буду злиться дальше.
Как мы добрались до его комнаты — не знаю. Помню лишь обжигающие губы поцелуи, резкое потемнение в глазах и чувство свободного падения, что позже я расшифровала, как действующий портал.
Уронив меня на кровать, Целестин начал избавляться от мешающей одежды. Когда на мужчине не осталось даже намека на одежду, я с некоторым благовением прикоснулась к голому торсу, пальцами очерчивая выпирающие мышцы, как бы невзначай задевая их острыми коготками находя в этом действии нечто невообразимо прекрасное.
Нам двоим не нужна была прелюдия, не сейчас, когда мы так сильно хотели обладать друг другом. Поэтому я не проявляла неудовольствия, с предвкушением глядя, как его рука скользнула вниз, огибая живот, опускаясь на мое лоно.
Тело задрожало от предвкушения. Когда его пальцы несколько раз очертили пульсирующий клитор, я подумала, что сейчас попросту утону в собственных ощущениях. Это была ломка, я хотела его до зубного скрежета, меня буквально подкидывало на кровати от нетерпения.
Если он сейчас же не войдет в меня, то я за себя не отвечаю. Целестин видимо тоже это понял, поэтому скользнув пальцами ниже, убедившись, что я готова его принять, прижал меня к кровати, фиксируя мои руки над головой.
— Ари, я конечно все понимаю, но я ведь не железный…
Почувствовав тяжесть его тела, я призывно застонала, и не обращая внимания на его слова, призывно подалась бедрами в его сторону. Простонав он приподнялся, и глядя мне прямо в глаза, начал медленно входить в меня.
Каждый сантиметр погружающийся в меня плоти, дарил непередаваемое ощущение, удовольствие, которое маленьким космосом загоралось перед моими глазами. Войдя в меня до основания, он ненадолго замер, будто давая мне последний шанс передумать.
Лишь когда я начала извиваться под ним, начав в нетерпении толкаться ему навстречу, он вышел, сорвав с моих губ разочарованный вздох и снова погрузившись в меня начал набирать темп, срывая с моих губ гортанные стоны.
Нереально хорошо, крышесностно, невообразимо идеально… Господи, кажется, этот мужчина способен свести меня с ума…
Вцепившись в его плечи руками, по прежнему не отрывая взгляда от лиц друг друга, я чувствовала как напрягаются мышцы, приближая меня к оргазму, который не заставил себя долго ждать. Весь мир сужается до единственной маленькой точки, под названием удовольствие, которое буйными волнами распространяет по всему телу такое наслаждение, что у меня пальцы сжимаются на ногах, в попытке задержать это мгновение, не давая ему покинуть мое тело. Вздохнув всем телом, я закрыла глаза, не замечая, как в порыве чувств царапаю плечи обнаженного мужчины.
Сквозь затуманенные глаза я посмотрела на любимого, и поняла, что тот сошел с ума, он словно обезумевший наркоман хотел еще и еще, не позволяя себе расслабиться. Не в силах сдерживать стоны, и выгибаясь от нарастающего удовольствия, я начала помогать ему бедрами, чувствуя, как он почти выходит из меня, а потом вновь погружается на всю длину. Когда его рука нырнула вниз, и стала поглаживать меня между ног, я громко всхлипнула и перестала двигаться, позволяя ему самому задавать темп.
Ноги и руки дрожали от напряжения и усталости, тело было словно в огне и каждое прикосновение к разгоряченной коже, было сродни безумству. Я не могла больше контролировать себя, тело жило само по себе, царапая ногтями и без того израненную мужскую спину, будто желая ухватиться за остатки разума, из которого только что стремительно вылетела.
Он не даёт мне опомниться. Резкие толчки, удары бедер о ягодицы и тихие мужские стоны — возбуждали до неприличия. Хотелось еще, хотелось больше.
— Пожалуйста… — не крик, еле различимый шепот доведенного до ручки человека, который просил пощады, поблажки, секунды, которая могла вернуть бренное тело в осознанный мир.
Довольно усмехнувшись, Целестин делает, как я прошу. До боли сжав руками бедра, он стал двигаться быстро, грубо, яростно, без жалости терзая измученное долгими ласками тело. Нещадно выбиваясь в меня, он просунул руку между моих ног, нащупав пульсирующий бугорок, стал его наглаживать.
Я не могла больше терпеть. Все тело напряглось в ожидании разрядки. Еще чуть-чуть, еще немного и…
Удовольствие бурным потоком расходилось по телу, опьяняя, лишая разума.
Выгибаюсь, закусываю губу в безнадежной попытке сдержать свой голос. И даже слабый металлический привкус крови не помогает вернуться с небес на землю.
Глава 11
После поистине прекрасной ночи мне не хотелось покидать постель, тем более ради такого пустяка, как посещение дворца. Но, увы, выбора у меня не было, как и у братьев которые дожидались меня под дверью моей комнаты.
— Не понял, — Аристарх потер кулачками глаза, а потом вновь неверяще взглянул в мою сторону, — ты не ночевала в своей комнате?
Против моей воли на лице расплылась счастливая улыбка, которая тут же исчезла, стоило мне увидеть недовольного Виссариона.