Правда?
— Чистая правда. И Норе, и мне было все ясно, просто мы не решались обсуждать это вслух. Так что я имел полное моральное право провести ночь с тобой. Хотя я понимал, что ты можешь понять все превратно, — смущенно добавил он. — Но, дорогая, поверь, все было именно так.
Дебби сидела, поджав губы.
Может, это просто способ оправдать свое поведение? — спросила она. — Если тебе хочется чего-то, значит, у тебя есть право получить желаемое?
Не знаю, — признался Чарли. — Но мне казалось, что я поступаю правильно. Мы оба получили удовольствие. Ты не можешь этого отрицать. К тому же той ночью был зачат наш сын, — он помрачнел и добавил, — как я теперь обнаружил.
Дебби почувствовала, что у нее дрожат руки.
Ну, а чего же ты ожидал?
Я ожидал, ты сообщишь мне, что я вскоре должен стать отцом. Это ведь мое право— знать об этом!
Думаешь, одна ночь сладострастия дает тебе какие-то права?
Он резко опустил бокал.
— Если бы мне требовалось просто удовлетворить свое сексуальное желание, я бы выбрал кого-нибудь с более покладистым характером! Кого-нибудь, с кем меня не связывали бы столь бурные воспоминания! Не представляй ситуацию хуже, чем она есть на самом деле! То, что произошло между нами в ту ночь, нельзя расценивать, исходя из одного лишь сладострастия!
Дебора согласно кивнула.
— И вообще, скажи-ка мне, — продолжал Чарли, — неужели ты наслаждаешься такой примитивной местью?
Дебби задумалась.
— Разумеется, мстят для того, чтобы получить удовлетворение. То есть я должна бы была испытывать удовольствие от мести, но…
Он внимательно слушал ее.
Что?
Нет, не наслаждаюсь.
А раньше?
Ну, наверное, мне делалось менее горько, когда я думала, что смогу расквитаться с тобой. — Дебби разозлило, что Чарли пытался представить дело так, будто он — пострадавшая сторона и вообще невинная овечка, а именно она виновна во всем. — Когда утром тебе позвонила Нора, я не могла поверить, что ты осмелился заниматься со мной любовью, несмотря на то что у тебя роман с другой. Это не только унизило меня как женщину, это также бросило тень на память о нашей любви. Я принялась залечивать сердечные раны. А позже обнаружила, что забеременела.
Ты испугалась? Она не могла солгать.
Я была просто в шоке.
— Но, черт возьми, почему же ты ничего мне не сказала?
Дебби фыркнула.
Сказать тебе? — Она покачала головой, не веря, что Чарли может быть так наивен. — Ты был последним, с кем я собиралась делиться этой новостью. Я и думать о тебе не могла, не то что говорить с тобой! Питер был моим ребенком — и только моим!
Так вот почему ты прятала его?! Вот почему держала свою беременность в секрете!
Если бы ты хотел, ты мог бы связаться со мной! — вспылила Дебби.
Неужели ты считаешь, что я буду навязываться женщине, которая ясно дает понять, что знать меня не желает? — поинтересовался он.
Интересно, а что ты делаешь сейчас?! — воскликнула она. — Чего тогда торчишь здесь?
Э-э, нет, — он цинично рассмеялся, — теперь не время считаться с твоими желаниями, дорогая. Теперь я беспокоюсь о сыне. Во главе угла стоят его нужды. И его желания. Ты же пыталась лишить его отца только потому, что ревновала меня к другой женщине.
Здесь более уместно говорить об уважении или его отсутствии, а не о ревности. Хотелось бы, чтобы люди уважали друг друга и, разумеется, свою любовь, — Дебби едва узнала собственный голос.
— Что ж, может, тогда ты окажешь мне немного уважения? — мрачно справился он.
В каком смысле?
— Выходи за меня замуж!
Дебби взглянула на Честерфилда так, точно он помешался.
Как смешно, подумала она, что он наконец произнес то, чего она так давно жаждала услышать. И как жаль, что это произошло при столь неподходящих обстоятельствах.
Выйти за тебя замуж?
Неужели я прошу невозможного?
Если принять во внимание, что ты презираешь меня и даже не пытаешься скрыть презрения, — да, невозможно!
Однако мне кажется, ты все же не прочь обсудить эту тему — ведь так?
Дебора покачала головой.
— Это лишь потому, что у меня хватает ума понять, что в нашем случае свадьба могла бы если не спасти, то облегчить положение. Вместе с тем это не означает, что я согласна стать твоей женой.
Почему?
Потому что, даже понимая пользу, которую может извлечь из этого Пит, — разумеется, для малыша очень важно, что у него будут и мама, и папа, — я полагаю, что он будет испытывать немалый дискомфорт.
То есть?
Он будет страдать, оттого что его родители не в состоянии существовать хотя бы в жалком подобии гармонии.
Но когда-то нам это удавалось, — напомнил ей Чарли. — Или ты забыла?
Забыла? Да она лелеяла в памяти каждый миг их романа!
Дебби провела пальцами по волосам, вспомнив, сколько месяцев она их отращивала, — ровно столько, сколько прошло времени с визита к врачу.
Чарли, это было так давно…
Всего лишь три года назад, дорогая. Это не срок.
Еще какой, если у тебя растет ребенок, — прошептала она и по выражению лица Чарли поняла, что невольно обидела его.
Да, многое переменилось, — признал он.
Тогда мы были другими и любили друг друга…
А теперь мы стали старыми циниками?
Пожалуй, это точнее всего выражает, что я сейчас чувствую, — согласилась Дебби и потянулась, закинув руки за голову, — старая и циничная.
Понимаю. Может, покажешь мне мою комнату? — Глаза Чарли блеснули, когда он заметил ее смущение. — Возможно, будет лучше, если мы обо всем поговорим завтра. Как ты думаешь?
Д-да, — робко согласилась она. — Я провожу тебя наверх.
Спасибо. — Чарли поднялся с ковра. Лицо его не выражало ничего, кроме вежливого интереса.
Дебби повела его по дубовой лестнице. Она уже решила, где разместить Чарли. Это была не самая большая, не самая лучшая гостевая комната в доме — просто она находилась в максимальном удалении от ее спальни.
Хозяйка распахнула дверь комнаты.
— Вот полотенца. Душ и туалет совмещен с другой спальней, — пробормотала она. — Но в доме, кроме нас, никого нет.
— А где спит Пит? — вдруг спросил Чарли. Она знала, что он обязательно спросит о нем, и ждала, и одновременно опасалась этого вопроса. Питер, раскрасневшийся во сне, был настолько мил, что сам по себе мог любого очаровать, а уж что говорить о Чарли, изображающем любящего отца!.. Конечно, он захочет поселиться рядом с комнатой Пита.
— Здесь, — выдавила Дебби, ведя его к детской, расположенной рядом с ее спальней.
Чарли распахнул дверь и на цыпочках вошел в детскую. Он замер, пораженный не только видом спящего сынишки, но и его колыбелькой. Он осторожно прикоснулся к резному дереву.
Где ты ее раздобыла? — прошептал он.
Долгая история.
Расскажи.
Дебора увидела эту кроватку, вырезанную из старого потемневшего дерева, когда ездила в Нью-Йорк за покупками, и сразу же заказала такую же. Она заметила ее в витрине маленькой мебельной лавки, на одной из улочек Гринвич-Виллидж. Магазинчик был так хитро расположен, что, когда она приехала забирать заказ, едва сумела его отыскать. Ни с того ни с сего, забирая колыбельку, она сообщила мастеру, что отец ребенка бросил ее.
На колыбельке были вырезаны фигурки сказочных персонажей. Она выглядела старомодно, но Деборе понравилась с первого взгляда. Эту колыбельку делали по старинному образцу, привезенному первыми переселенцами из Европы. Мастер был очень рад заказу и к Новому году прислал заказчице поздравление. Он написал, что его колыбелька вернет малышу отца, а ей — любовь. Дебби не придала значения этому пророчеству, выбросила открытку и позабыла о нем.
Вместе с тем именно вид колыбельки, такой прочной и удобной, заронил в ее душу мысль скрыть рождение сына от Чарлза. Ей казалось, что это не только не повредит малышу, но и обеспечит ей самой душевный покой и жизненную стабильность.