Понедельник – командирский день. Командиры батальонов и рот присутствуют на всех мероприятиях с личным составом с подъема до отбоя, включая прием пищи солдатами.
Территория, закрепленная за ротой для уборки, находилась как раз перед штабом бригады, окна зам. комбрига и НШ выходили на неё. И главная задача была – уборка территории. Какая связь, какая техника! Все на уборку территории!
Казарму с помощью округа сделали образцовой. Лучше бы мы этого не делали! Все начальники, какие есть, считали своим долгом привести проверяющих в нашу казарму и похвастать: «А вот так у нас солдаты живут!»
Причем ни один из них, включая родных комбрига и начальника штаба, для этого ничего не сделал.
Караул был с гауптвахтой, поэтому начкар – только офицер. То бишь я. 5–6 караулов в месяц – ништяк!
Суббота – ПХД. Развод, ПХД, в 15.00 совещание – подводим итоги. В 16.30 – инструктаж наряда лично командирами батальонов и рот. В 18.00 – развод нового суточного наряда с участием командиров батальонов и рот.
Воскресенье – ответственный замполит. Если нет – командир. Мы с Юсупом договаривались, кто когда отвествует. Я вроде пока без жены, но жить в казарме тоже ну его на хрен.
Хотели Лося припахать – не успели. Он устроился к комбригу штатным рыбаком – раколовом. Так что обязанности техника тоже плавно рухнули на мои плечи. Пытался поговорить с начальником штаба. Тогда это был подполковник Андрей Матчин.
– Товарищ подполковник, мне надо с водителями технику обслуживать. Многие солдаты плохо себе представляют, что у машины под капотом находится. А техника роты – нет.
– Да, я знаю. Мне комбриг сказал его за раками отправить. Он вечером стол накрывает – мэр и военком приедут.
– А мне что делать?
– Иди сам к технике, занимайся.
– А Лося вернуть на должность техника?
– Это приказ комбрига. Я против него не пойду. Хочешь – можешь сам сходить.
Ага, нашел дурака за четыре сольдо. Комбриг и так, как увидит меня «Что-то у вас техника не совсем в порядке». Открыл рот – а он мне «Ты командир роты, в роте ты за все отвечаешь. За технику в том числе».
Пока меня дрючили на всех разводах и совещаниях, строевых смотрах и ПХД, караулах и проверках, как командира отдельной роты, Сан Саныч тихо сидел на узле связи, занимаясь своими делами. Он мог уехать к жене под Ростов на неделю и никто его не искал. Главное – решить вопрос с начальником связи. А Вадим Анатольевич был добрый человек. А вот со мной такой фокус не проходил. «Ты же все время на глазах у комбрига, начальника штаба и всего штаба заодно». Рассказывать в подробностях, как дрючат командира отдельной роты, чья казарма находится возле штаба бригады с одной стороны, а боксы с техникой – с другой стороны, я не буду. Это долго и малоинформативно. Зато когда встал вопрос о выдвижении кандидатуры на должность начальника связи бригады вместо уходящего на пенсию майора Черняева, тут же оказалось, что я не достоин этой должности, потому что…см. выше. Зато начальник узла связи Сан Саныч вполне достоин занять эту должность. Я охренел от такой засады!
Зато он заявил «Я никого не подсиживал, ножки у кресла не подпиливал! Мне предложили – я согласился».
Но тут в Махачкале освободилась должность начальника связи Дагвоенкомата. В подчинении – стационарный узел связи и
пяток женщин-военнослужащих. Майорская категория, между прочим! Я сказал – если недостоин на бригаду стать, пойду в военкомат Дагестана. Вадим Черняев вроде как с пониманием отнесся к тому, чтобы я ушел туда и обещал помочь. И тут я уехал на войну.
Оперативная обстановка
Чеченская компания начиналась по плану ГШ «айн колонне марширет с ост, цвай колонне марширет с вест», ну и на всякий случай с севера идет Рохлин. Основными ударными силами считались восточная и западная группировки. И те, и другие получили по сусалам, и, умывшись кровью, откатились назад. Командир владикавказской дивизии полковник Кандалин (наш бывший комбриг) вообще отказался входить в Чечню с дивизией. На переправе с той стороны его встретили его бывшие подчиненные по Афгану и дали понять, что будет бойня. Он отказался выполнять приказ и был отстранен от должности. В 1995 году во Владикавказе его убили. Убийство не раскрыто до сих пор.
В это время военнослужащие начали ярко делиться на две категории – люди мирного времени и люди войны. В мирное время солдаты и офицеры, которые постоянно имеют проблемы с начальством, с дисциплиной и т. д. являются постоянной головной болью для всех командиров. Но как только они попадают на войну, они становятся теми, кем и являются по сути – отличными, храбрыми, инициативными солдатами и офицерами. А отличники боевой подготовки, успешно подметающие плац и красящие траву, становятся похожими на студень и представляют реальную угрозу не только для себя, но и для окружающих. Вот эти люди войны в конечном итоге и обеспечили выполнение боевых задач своих частей. На корпус Рохлина никаких особых надежд не возлагалось. Но когда корпус Рохлина без потерь прошел половину Чечни (небоевые потери были, старые машины и БТРы подрывали сами идущие в тех. замыкании), он сразу стал представлять огромный интерес для вождей в Моздоке и Рохлин был назначен командующим ОГВ «Север», а по факту самым старшим начальником среди воинских частей.