С некоторой опаской и беспокойством Никита посмотрел в сторону, где у стены стояли его скульптуры, где в его сознании жила мама. Вот тут он не потерпел бы беспорядка, самовольных изменений или, тем более, исчезновения изваяний. Но всё было на месте, добавились только сидения из принесенных сверху сухих стволов. Никита присел на один из них, задумался и вдруг стал ощущать в атмосфере помещения некие изменения. Но они не были негативными, скорее – родственными, созвучными его сердцу. Если бы он смог объяснить это человеческими словами, то сказал бы, что в гроте витал дух творчества. Это ощущение заполняло всё помещение, и Никита буквально купался в нем, впервые поняв и почувствовав, что есть кто-то, кроме него, кто способен выражать свои чувства через созидание, через сотворение прекрасного своими руками.
И все же тревога не отпускала «снежного человека». Он понимал, что люди ушли наверх по собственной воле, а не спасаясь от какой-то опасности. Наверное, их вела какая-то неизвестная ему, Уво, необходимость. Но он уже знал, как гости могут быть беззащитны перед дикой природой, понимал, что в любой момент им может потребоваться помощь. И именно он, и только он, сможет её оказать, как уже было в битве с волками.
Понять, каким путем ушли люди, не составило никакого труда. Никита знал про «запасной выход», хотя пользовался им нечасто – слишком узок был лаз для его огромной фигуры. Но в нынешних обстоятельствах на это можно было не обращать внимания. Во-первых, за время болезни он изрядно похудел, во-вторых, и это стало главным, только пройдя по следам гостей можно было определить, куда они ушли.
Преодолевая слабость, Уво протиснулся через длинный тоннель. От свежего воздуха закружилась голова, но он сумел преодолеть этот момент. На земле были явственно видны следы двух человек и маленького медведя, и Никита, не раздумывая, двинулся по натоптанной тропе.
…В один из весенних дней, во время восстановления охотничьего домика, Святослав, обтёсывал бревно для нового сруба и наблюдал за Кузьмой. Тот с усердием и с огромным старанием, по-детски увлечённо ему помогал. Вероятно, он полагал, что труд сделает его сильным и большим – как медвежонка. Киса за зиму сильно окреп, но мальчик не мог знать, что медведи и люди взрослеют и растут по-разному, и поэтому изо всех сил тянулся за своим мохнатым другом. Работать Кузьма любил молча, по взгляду отца быстро соображал, что и как нужно делать. Впрочем, и сам Святослав был в работе немногословен, и это качество их, в дополнение ко многому другому, сближало их ещё теснее. Закончив, наконец, дела, отец предложил мальчику отдохнуть и поиграть с медвежонком, который крутился возле них.
Вновь взявшись за работу, Святослав с тревогой услышал невдалеке шум вертолётных винтов. Похоже, машина опускалась совсем рядом. Окликнув Кузьму и не получив ответа, мужчина не на шутку забеспокоился. Ему стало тревожно и от того, что не доносится и рычание медведя, которое было слышно, даже если дети далеко. Быстро схватив лежавшее рядом ружьё, он бросился в сторону, откуда ещё слышался шум моторов. Дорогу его размашистому бегу преграждали заросли разных кустов, отчего его путь оказался нелёгким. Мужчине понадобилось более получаса, чтобы преодолеть, казалось бы, совсем небольшое расстояние. По мере приближения к месту посадки, он стал улавливать незнакомые голоса. Он стал двигаться тише, крадучись, а подойдя к незнакомцам ближе, вскинул ружьё. И увидел страшную для себя картину.
В сотне метрах находились его дети, пытающиеся выбраться из опутавшей их сети. А рядом с ними стояли двое мужиков неприятной наружности и о чём-то тихо переговаривались. От испуга Святослав чуть не потерял осторожность, был готов немедленно броситься на помощь, но за мгновение до этого почувствовал сильный удар по затылку, сразу сбивший его с ног. В то же самое время, один из тех, кто наблюдал за ребёнком и медведем побежал в его сторону. Другой собрался было тоже, но заметил, как мальчик быстро перебирает пальцами по сетке, стараясь выйти из неё.
– У-у, гадёныш, вылезти хочешь? – прошипел сквозь зубы мужик, подойдя к нему, и уже собрался было ногой ударить малыша ногой, но почему-то передумал и, вместо этого, поднял пистолет и выстрелил вверх, от удовольствия хохоча с самым омерзительным видом.
– Смотри, прихлопну, гадина! – пригрозил он и снова замахнулся ногой на Кузьму.
Ребёнок испуганно смотрел на него и ждал, когда тот ударит, и уже было съёжился в комок, прикрыв глаза. Приоткрыв их, он заметил спускающуюся с дерева змею, которая направлялась в его сторону. Он в страхе опять закрыл глаза, ожидая укуса змеи, а когда приоткрыл, то заметил, что змеи возле него не было и удара от мужчины тоже не последовало. К его удивлению он увидел, как мужик медленно начал падать, а от него в сторону дерева стала уползать та самая змея, которая минуту назад направлялась к нему. Мальчик смотрел ей вслед и не понимал, почему всё так произошло. Может быть, шум и громкие голоса потревожили её, гревшуюся на ветке? Почему тогда змея укусила мужика, а не Кузьму, хотя именно мальчик первым был на её пути?