– Извини меня, Луиза, но я хочу сейчас побыть немного один, – устало произнёс Джулио.
– Отдыхай. По пустякам тебя не буду тревожить, – понимающе произнесла она.
– Только, пожалуйста, за это на меня не обижайся, – извинительно попросил Джулио.
– Я всё понимаю… Тебе действительно надо сейчас побыть одному… Я тоже пойду отдохну немного, – успокоила Луиза тоном, исключающим даже малейший повод подумать, что она может обидеться.
Зайдя в номер, Джулио прилёг на кровать и, уставившись в потолок, постарался вновь вернуться мысленно к недавней встрече взглядами с загадочной незнакомкой. И вот, спустя минуту, перед ним опять появился образ посмотревшей недавно на него девушки, её бездонно красивые глаза и взгляд, который буквально вонзился в его сердце, и который чем-то напомнил взгляд маленькой девочки Вероники, который его тогда тоже поразил своей искренностью. «Странно, – подумал Джулио. – Я ни разу не был в России с того момента, когда страшная трагедия сблизила нас, но я по-прежнему вижу её, как наяву… Но меня волнует сейчас другое: она, если это была она, тоже вроде не жила здесь в Москве… Как же она тогда могла сейчас здесь оказаться? – рассуждал Джулио. – А если это какое-то случайное совпадение. Допустим, если это совпадение, то до странности совсем абсурдное. Ведь все наши с ней приключения происходили в Армении…»
От тупиковости своих умозаключений он встал, прошёлся по гостиничному номеру и… неожиданно остановился.
– Как же я мог это забыть! – вдруг воскликнул он и стал быстро ходить из угла в угол, восстанавливая в памяти события двадцатилетней с лишним давности, неоспоримо доказывающие возможность появления сейчас Вероники у стен гостиницы. «Ведь тогда, помнится, находясь под завалами, она один раз как-то, разговорившись, сказала мне, что они каждый год летом приезжали в гости к маминой сестре в Армению. Значит, выходит, что и в тот раз они тоже приезжали в гости, – рассуждал Джулио. – А так как, по её словам, по армянским традициям обязательно надо навещать всех без исключения родных, то накануне трагедии все взрослые поехали с ночевкой в гости, а она по их воле осталась дома одна. Тогда она ещё призналась мне, что если после этого землетрясения, когда их, может, спасут, не окажется ни папы, ни мамы, она не знает, что будет делать… Но я помню, что она говорила, что у неё есть родной дядя в Ленинградской области – брат её отца. Она говорила, что он хороший и надеялась, что примет её».
Анализируя все вновь всплывшие в памяти события, он поразился одному своему выводу – как могла тогда ещё маленькая девочка разложить наперёд как будто по полочкам свою жизнь. «И если идти по этой логике, – сказал сам себе Джулио, – то она, значит, переехала жить к своему дяде. А повзрослев, наверное, и узнав, что я в качестве певца еду в Россию, она захотела меня увидеть…и, вероятно, о многом со мной поговорить».
Завершив все свои рассуждения, он буквально распластался в кресле, воскликнув:
– Боже!.. Это была она…
«Надо найти её, может ещё не ушла», – скомандовал он себе и, тут же, покинув почти бегом номер, стремительно спустился в холл, где долго и внимательно осматривался кругом, заглядывая в каждый закуток помещения, в надежде увидеть Веронику. Затем так же внимательно осмотрел и площадку перед входом в здание. Убедившись, наконец, что поиски тщетны и её нигде нет, итальянец, удручённо вернувшись в свой номер, снова прилёг и, нещадно ругая себя, произнёс:
– Какой же я глупец. Почему сразу к ней не подошёл?
Опечаленный своим поступком, он встал и медленно подошёл к окну. С высокого этажа через окно почти во всю стену хорошо просматривалось, как по улице в своём привычном ритме двигался людской поток. Джулио поймал себя на мысли с горькой улыбкой досады, что среди огромного потока людей, может быть, идёт сейчас где-то и Вероника.
Как мы знаем, у многих впечатлительных людей, зачастую радостное состояние души в течение суток неоднократно может сменяться тревогой, переходящей затем в апатию. В этот момент все светлые планы в одно мгновение рушатся, а в душе поселяется совершенно противоположное состоянием какого-то страха. А вдруг… Это «а вдруг» начинает сковывать человека, преобразовывая все действия в нерешительные. От этого он пугливо начинает искать любые спасительные нотки в хоть какую-то веру на будущее. И с Джулио в этот момент стало происходить то же самое. Радостное состояние ожидания сменилось тревожным «а вдруг».
«А вдруг, это была обычная поклонница? – спросил Джулио сам себя, но тут же, отгоняя от себя такую мысль, сам себе решительно возразил: – Нет, это не обыкновенная поклонница была. Они смотрят на меня обычно как на певца, а эта девушка смотрела на меня совсем по-другому – не как на певца: она смотрела на меня с какой-то душевной нежностью, как смотрят обычно на близкого человека. В этом её полном детского отчаяния что-то потерять взгляде было столько тепла. Так что, Джулио, – успокаивал он себя, – не паникуй и окончательно уверуй в то, что это она – Вероника была. Но в связи с этим возникает вопрос: где теперь мне её искать? Не ходить же целыми сутками по улицам, спрашивая у каждого встречного: «Не вы ли спасли меня много лет тому назад?»