– Вот и договорились, – согласился Святослав и молча сел на заднее сиденье.
Плавный ход машины укачивал, и у пассажира начали закрываться глаза, а вскоре он и вовсе заснул. А выпал из сна уже тогда, когда машина подъезжала к Москве.
Водитель, заметив это, обернулся:
– Вот мы и в столице нашей, так можно сказать, родины. Куда тебе конкретно надо?
– На Фрунзенскую набережную, – ответил Святослав, потягивая затёкшую спину и оглядываясь по сторонам.
Не слишком долго поколесив по Москве, машина остановилась.
– Спасибо за комфорт, – Святослав пожал руку водителю и, расплатившись, вышел. Тот, просигналив, резко бросил «Жигу» вперёд и вскоре скрылся из вида.
Прохаживаясь по набережной и наслаждаясь свободой, Святослав с интересом оглядывался по сторонам. Москву он не знал, видел Первопрестольную только по телевизору. И идея Валентина сразу ехать в столицу поначалу показалась ему не самой удачной – Свят считал, что контроль здесь жестче, а справка об освобождении – не тот документ, с которым можно себя комфортно чувствовать. Но друг убедил его, что во многих смыслах Москва – одно из самых безопасных мест для «откинувшегося» зэка. Во-первых, прошли те времена, когда столицу прочёсывали мелким гребнем, во-вторых – справка у него чистая, он не беглый, не в розыске, так что даже при проверке серьезных вопросов не возникнет. Да и на «Жигуленке», что его привез, стояли московские областные номера, а мало ли таких по столице катается? На них и внимания никто не обращает, вроде как свой…
Заметив на здании нужную табличку, «гость столицы» приступил к поиску названной Валентином квартиры. Увидев, наконец, на одном из подъездов нужную цифру, сразу заходить не стал. Постояв в нерешительности, направился к скамейке во дворике напротив подъезда.
Поглядев в небо, он сел, опершись локтями о колени, вытер увлажнившиеся от жизненных воспоминаний глаза и, закрыв их ладонями, просидел некоторое время без движения. Потом, сдерживая нахлынувшие эмоции, убрал ладони от лица и опустил их на колени. Выпрямив спину и расправив плечи, он слегка улыбнулся и тихо сам себе прошептал: «Ничего, Свят, теперь все беды позади. Скоро всё должно измениться к лучшему. Так что, давай вставай, и вперёд!». После чего уверенно направился в сторону подъезда.
В чужом городе, тем более после долгого срока, проведённого в неволе, мысль о том, что у него есть место, где можно передохнуть, и есть человек, кто о нём позаботится, успокаивала. Прожив немалую часть жизни в жёстких условиях зоны, где никто сам себе не принадлежит, Святослав ощутил какое-то подобие состояния тихой радости от того, что его кто-то ждёт, и он кому-то, может быть, нужен. Чувство ненужности и отверженности, горечь мыслей о «печати» на судьбе, сознание того, что он отвергнут даже родителями, могут быть понятны только тому, кто сам побывал в этой шкуре. И радость ожидания, что тебе вот-вот кто-то откроет дверь, придавала сил.
Прежде чем нажать на кнопку звонка, Святослав на миг застыл, в душе мелькнуло сомнение. Но, пересилив сиюминутное колебание, вдавил кнопку и услышал раздавшийся за дверью приглушённый звонок, вслед за которым послышались звонкие шаги и невнятное мужское ворчание.
Дверь открылась. На пороге стоял мужчина лет шестидесяти с заспанным лицом. Кряжистый, с экономными и плавными движениями, он лучше смотрелся бы где-нибудь в лесу, чем в московской квартире.
– Слушаю! – прокашлявшись, спросил он.
– Я от Валентина Николаевича. Мне нужен Фёдор Николаевич, – не спеша проговорил Святослав.
– Зови меня Фёдор. Проходи, – дежурно, без эмоций, пригласил хозяин.
– А меня … Святослав, – вымученно улыбнувшись, сказал нежданный гость и протянул руку.
– Вот и познакомились, – довольный рукопожатием резюмировал Федор. – Давай, раздевайся и проходи в комнату. А я пока на кухню: что-нибудь поищу перекусить на первый случай, – и махнул рукой в сторону двери направо, а сам отправился налево, на кухню.
– А можно, и я на кухню…
– Ладно, на кухню, так на кухню, – внимательней приглядевшись к гостю, согласился Фёдор. – Вдвоём быстрее что-нибудь на стол соберём. Картошку не разучился чистить?
– Вроде, нет, – попробовал улыбнуться Святослав.
– Вот и отлично! Тогда за дело, – слегка хлопнув гостя по плечу, отчеканил Фёдор.
После недолгих холостяцких хлопот по кухне разнёсся запах картошки и жареного мяса. На столе появились селёдка с луком и прочая снедь. В какой-то момент Святославу стало казаться, что Фёдор его ждал – холодность хозяина быстро улетучивалась. Он оказался крепким, добрым, в меру весёлым и жизнерадостным человеком. К тому же он был настоящим хлебосольным хозяином, с присущей русским людям гостеприимностью.