была сформулирована в документе ООН «Human Development Report»202, где говорится о том, что в условиях глобализации рано
или поздно необходимо будет создать «глобальные институты, со200 Steinbruner J.D. Principles of Global Security. Washington, 2000. P. 195196. Of Fears and Foes: Security and Insecurity in an Evolving Global Political Economy // Ed. by J.V. Cirput. Westport (Conn.); L., 2000. Косолапов Н.
Безопасность международная, национальная, глобальная // МЭиМО, 2006. №9. С. 313.
201 Deacon B. with Hulse M., Stubbs P. Global Social Policy. International Organizations and the Future of Welfare. L., 1997.
202 UNDR, 1992. P. 78.
229
ответствующие системе прогрессивного подоходного налога (от
богатых к бедным нациям)». Но на сегодняшний день глобальная
социальная политика, которая могла бы вмешиваться в мировую
экономическую систему, чтобы улучшить жизнь всего мирового
сообщества, ограничивается в основном декларациями.
Не совсем понятно, как именно на глобальном уровне реализовать идею социальной справедливости, какие реформы следует для
этого провести, какой должна быть глобальная этика? Теоретики
пытаются разработать модель глобальной социальной политики, в
которой солидарность и социальная справедливость возобладают
над индивидуализмом государствнаций и конкуренцией203. Тем не
менее, проект, альтернативный современному «глобальному капитализму», еще очень далек от реальности.
203 Deacon B. with Hulse M., Stubbs P. Global Social Policy. P. 13. O’Neill O. Transitional Justice // D. Held (ed.). Political eory Today. Cambridge, 1991.
230
3.
ИНДИВИДУАЛИСТИЧЕСКОЕ
ОБщЕСТВО –
«ТОЛПА
ОДИНОКИХ»
Индивидуализм на протяжении долгого времени считался одним из важнейших достижений западной цивилизации. Однако в
последнее время само понятие «индивидуализация» подвергается
критике и переоценке, наполняется новым смыслом. Индивидуализированным современные социологи теперь считают общество, которое переживает дезинтеграцию и упадок.
Интересны в этом отношении данные социологических опросов, приведенных еще в 1981 г. в девяти странах Европы. Респондентам предлагали сделать выбор между свободой и равенством, определить, что важнее. Вспомним, что «Свобода, Равенство, Братство!» – лозунг Великой французской революции. Большинство опрошенных предпочли свободу. Рейтинг ценности свободы, по мнению исследователей, напрямую соотносится с индексом индивидуализма, т.е. чем более индивидуалистично население страны, тем сильнее его граждане настроены в пользу свободы204.
Исследователи отмечают, что в последние годы явно нарастает
стремление человека быть самим собой, самостоятельно распоряжаться своей жизнью, освободиться от тех ролей и правил, которые
навязывает ему общество. Но что в действительности означает такая свобода? «Человек массы», о котором шла речь в предыдущей
главе, не исчезает, его свобода попрежнему иллюзорна, ибо он, как
и прежде, живет в стандартизированном обществе и вынужден так
или иначе ему подчиняться. Однако он, конечно, стал другим, заметно изменился по сравнению с прошлым столетием.
Одна из главных особенностей современного, непомерно выросшего индивидуализма в том, что он переходит в нарциссизм: для такого рода эгоизма характерно измельчание личности, равнодушие к «большим» идеям и делам, пренебрежение моральными
204 Hofstede G. Cultures and Organizations: Soware of the Mind. McGrewHill, 1991. P. 71 .
231
обязательствами, гедонизм. Нынешний «среднестатистический»
представитель молодого поколения – не хиппи, протестующий против «буржуазной культуры», а «белый воротничок», прагматик и
конформист, стремящийся, прежде всего, к обеспеченной жизни205.
Поэтому в индивидуализированном обществе, по мнению известного британского социолога з. Баумана, нарастает дезинтеграция: разрушаются связи, ослабевает социальная и межличностная
солидарность, угасает социальнополитическая активность206.
Его главным субъектом становится человек«турист», который
смотрит на окружающий мир, как на экран телевизора, скользя по
поверхности и стремясь лишь к максимальному разнообразию, необычности и остроте впечатлений207. Состояние неопределенности, отсутствие прочных моральных ориентиров, культурных норм
или семейных уз становится вполне нормальным.
В этом плане весьма показательны те кардинальные изменения, которые затронули институты брака и семьи. В ХХ в. в странах запада окончательно распалась традиционная, большая патриархальная семья, которая объединяла несколько поколений кровных родственников: родителей, взрослых детей с их семьями. Такой тип семьи, возникший много тысячелетий назад, выполнял много важных
функций – это была базовая хозяйственная единица, орудие социальной защиты: именно в семье осуществлялась помощь больным, престарелым, инвалидам; от поколения к поколению передавались
знания, опыт, культурные нормы. По мере развития индустриального общества традиционная семья стала вытесняться небольшой
по размеру атомарной (нуклеарной) семьей, включающей, как правило, только родителей и их несовершеннолетних детей.
Начиная с 6070 гг. прошлого века начала разрушаться и атомарная семья. Брак теперь часто заменяется «связями», которые
не закрепляются формально и могут быть весьма недолгими. В семьях, основанных на формальном браке, тоже происходят трансформации: члены семьи проводят вместе мало времени, многие не
205 Костина А.В. Национальная культура – этническая культура – массовая культура: «Баланс интересов» в современном обществе. М., 2009. С.
133137.
206 Бауман з. Индивидуализированное общество. М., 2005. С. 57.
207 Bauman Z. From Pilgrim to Tourist – or a Short History of Identity. L., 2001. P. 1836.
232
стремятся иметь детей вообще или откладывают рождение ребенка
«на потом», на тот момент, когда будет достигнут определенный
статус на работе. Распространен так называемый «гостевой брак», при котором муж и жена живут большую часть времени раздельно.
Пока еще не существует общепринятого обозначения для современной «свободной» семьи, однако совершенно очевидно, что
разрушается сама ее суть: близость людей, связанных кровными
узами, а заодно и желание помогать друг другу и получать удовольствие, проявляя свою любовь в повседневной жизни. Движение в
сторону малодетной, бездетной или «свободной» семьи происходит не только на западе, но в развитых странах Востока: Японии, Сингапуре, южной Корее и др., – где в материальном отношении
ситуация вполне благополучна, и люди имеют возможность вырастить и воспитать несколько детей.
Демографы и социологи связывают это с социальноэкономическим и научнотехнологическим уровнем развития общества: чем он выше, тем больше общество нуждается в раскрепощенном, мобильном, инициативном работнике, у которого стремление к самореализации выражается в карьерном росте208. Такой
тип работника несовместим с моделью нуклеарной семьи и тем
более патриархальной. Однако освобождение человека от «лишних» семейных обязанностей приводит к тяжелым последствиям
для высокоразвитых стран: катастрофически падает рождаемость, идет «постарение» населения. Распад нуклеарной семьи знаменует торжество и одновременно кризис индивидуализма, причем индивидуализм в данном случае поощряется самим обществом.
Сегодняшнее большинство – это «толпа одиноких» индивидуалистов, выпадающих из культуры и ее ценностей, – с клиповым
сознанием, ситуативной этикой и ценностным плюрализмом, – которые проповедуют абсолютную свободу от всего, которых устраивает непостоянство и фрагментарность человеческих отношений.
Социальные катаклизмы не вызывают сильных эмоций: современный обыватель, смотря репортажи о насилии и жестокости, страдает, так сказать, «интерпассивно» и при этом спокойно продолжает