делать карьеру209.
208 Население и глобализация. М., 2004. С. 197198.
209 жижек С. Добро пожаловать в пустыню реального. М., 2002.
233
«Одиноких индивидуалистов» объединяет общность потребляемой ими продукции массового общества: информации, развлечений, моды, имиджей, моделей потребления и образа жизни, типовых мнений и привычек, которые попрежнему навязываются через средства массовой информации и массовую культуру. В
наши дни становится все более очевидным тот факт, что индивидуализм дает лишь иллюзию свободы, а на самом деле означает, по словам У. Бека, «рыночную зависимость во всех измерениях
жизни».
Нельзя также сказать, что крайний индивидуализм и свобода
от всего и всех приносит счастье. По мнению известного американского антрополога ф. Хсю, индивидуализм неизбежно ведет к
острой нехватке близости, связей с людьми, или, иными словами, к дисбалансу на так называемом «уровне 3» в структуре личности. «Уровень 3» – это та часть мира, с которой человек связан
чувством сопричастности, привязанности. В него входят природа, элементы социокультурной среды и, в первую очередь, люди, у которых можно получить поддержку и сочувствие, с которыми
можно проявлять свои эмоции без страха быть отвергнутым. Потребность в таких связях столь же сильна, как и потребность в воде, пище и воздухе, их недостаток приводит к тяжелым психологическим последствиям, нарушению «психосоциального гомеостаза».
А компенсация идет за счет жажды власти, материального благополучия, знаний, фетишистского поклонения вещам или какимлибо
абстрактным идеям.
И, наконец, в наши дни в полной мере стала очевидна та опасность, о которой около полувека назад предупреждал Э. фромм в
своей книге «Иметь или быть?»: неограниченное удовлетворение
всех потребностей вовсе не способствует благополучию, потому
что не дает ответы на главный вопрос – «зачем я живу?», – не решает проблему смысла существования.
Принцип «иметь» на какоето время почти полностью вытеснил принцип «быть», создав иллюзию всеобщего благоденствия. Это принцип в жизни многих людей и сейчас остается на
первом плане. И всетаки заметно, что современный эгоист, у
которого есть все, который имеет возможность потакать самым
разнообразным своим желаниям и даже прихотям, начинает ощущать некую пустоту. Это, как отмечают социологи, проявляется
234
в ослаблении «витальной силы», энергии и волевой направленности эгоизма, в опустошенности, равнодушии и потерянности
человека210.
Таким образом, процесс роста индивидуализма, достигнув
кульминационной точки, явно заходит в тупик. И выход из него
для подавляющего большинства пока неясен, поскольку заменить
эгоистические желания, уже не приносящие прежнего ощущения наполненности, пока нечем. Современный человек живет в водовороте
разнообразных противоречивых, спутанных идей, течений и контртечений: анархизм, пантеизм, технофобия и технофилия, восточный мистицизм и нетрадиционная медицина, синергетика – все это образует
причудливую пеструю смесь, в которой миллионы людей пытаются
найти лекарство от духовной пустоты. Однако и это средство не слишком помогает. Признаки духовного тупика уже давно фиксируются
учеными. Э. Тоффлер, на которого мы не раз ссылались, называет
эту ситуацию «психологическим истощением», «разрушением
психосферы» общества. Об этом свидетельствует удручающе высокий уровень алкоголизма и наркомании, самоубийств (в том числе и подростковых) – самых крайних и неконструктивных способов бегства от реальности, распространение депрессий, учащение
случаев бессмысленного вандализма, рост преступности в богатых, благополучных странах.
210 Липовецки ж. Эра пустоты. Эссе о современном индивидуализме.
М., 2001. С. 172.
Глава XI .
Экологический
императив
236
«…природа уже не может быть понята
без общества, а общество без природы»
У. Бек
Картину глобального кризиса современной цивилизации дополняет глобальный экологический кризис, контуры которого четко
обозначились еще в конце 60 начале 70 гг. прошлого века. Суть его
можно определить как кульминацию противостояния общества и
природы. Начало этого противостояния было заложено в далекой
древности, вместе с первыми попытками человечества трансформировать и усовершенствовать естественную среду и создать среду
искусственную, надприродную. Тем не менее, на протяжении тысячелетий конфликт проявлялся не часто и имел локальный характер, т.е. затрагивал отдельные общества, но не мир в целом. Человечество еще не отказалось полностью от стратегии, направленной на
интеграцию с природной средой, а техническая база была слишком
несовершенна, чтобы нанести серьезный ущерб биосфере.
Промышленная революция конца XIХ в. изменила ситуацию
в корне. Техническая мощь возросла настолько, что человечество
оказалось способным нанести природе сокрушительный удар. за
два столетия существования индустриальной цивилизации была
уничтожена 1/3 биосферы – биоты, почв, органических запасов в
недрах земли. Конфликт общества и природы превратился, по меткому выражению известного российского экономиста А. И. Неклессы, в своего рода «скрытую войну»211.
И эта «война» придает глобальному цивилизационному кризису иные, гораздо более крупные масштабы, вскрывает его глубинную суть, выводя за рамки чисто социальных проблем, показывает, какого опасного уровня достигло противостояние человечества
основному закону мироздания.
211 Неклесса А.И. «Эколар»: Комплементарная стратегия экологической ориентации развития для Африки и мира // Глобальное сообщество: Картография постсовременного мира. М., 2002. С. 300.
237
1.
ИТОГИ
«БОРЬБЫ»
С ПРИРОДОЙ
Главные, наиболее «грязные» отрасли индустрии (угольная, нефтедобывающая, сталелитейная, химическая и др.) еще в XIХ в.
стали источниками беспрецедентно высокого, токсичного загрязнения окружающей среды. Промышленные отходы начали распространяться по воздуху и воде из индустриальных центров на большие расстояния. И всетаки до ХХ столетия деградация природы
имела локальный характер.
Начиная с последней трети прошлого века она стала трансграничной и системной. Каждая страна вносит свой особый вклад в
создание экологических проблем, которые являются побочными
эффектами ее промышленной деятельности. И вместе с тем каждая
страна испытывает на себе последствия деградации среды, которая
происходит у ближайших соседей или на других континентах. И, наконец, все страны мира, вместе взятые, расплачиваются за деградацию так называемых «ничейных компонентов» природы, которыми пользуются все, ибо они необходимы для жизни, и которыми
никто не может распоряжаться по отдельности. Атмосфера, климатическая система, мировой океан – общее достояние человечества.
И ущерб, нанесенный этим компонентам в какойлибо отдельной
точке земного шара, может иметь совершенно непредсказуемые
последствия для всей планеты.
Список «горячих точек» на «экологическом фронте» становится все длиннее. Ускоряющимися темпами идет сокращение
сельхозугодий. Их стремительно пожирает «зеленая революция»
и бурно развивающаяся урбанизация. По оценкам экспертов
юНЭП, при сохранении нынешних темпов застройки к 2032 г. города и иные поселения захватят еще около 3% земной суши, в том
числе в Азии и Oкеании – более 5%212. Нарастает темп деградации
почв. С 1945 г. во всем мире «испорчено» более 15% пригодных
212 ㌳e State of the Environment: Past, Present, Future? AAAS. Atlas of Population and Environment. 2000. P.2.
238
для сельского хозяйства земель. Это означает, что более 1 млрд. человек могут лишиться средств к существованию213. Стремительно