показать, на чем оно зиждется, какова его суть и как именно оно
проявляется на разных уровнях мироздания. Пока универсальные
законы, которые предлагаются в холистических теориях, чрезмерно универсальны, т.е. слишком абстрактны. Выведенные на основе
изучения неорганических систем, применительно к истории человечества они, как правило, не срабатывают. Ведь в отличие от природного мира ее главным субъектом является человек, который
способен к волеизъявлению и целеполаганию.
Особенно трудно выявить глубинную сопряженность различных модусов (от лат. modus – мера, способ, образ, вид) эволюционного процесса. Так, представители Универсальной (Большой) истории пытаются преодолеть традиционное представление об
истории как автономном и самодостаточном процессе, вписать
его в предельно широкий контекст, в целостную картину эволюции – от Большого взрыва до современного общества. В принципе, такой подход открывает большие возможности для того, чтобы
установить тесную связь между развитием общества, культуры, человека и эволюцией качественно иных уровней бытия. Однако эти
возможности реализованы еще далеко не полностью. Соединение
слабо интегрированных сведений из различных наук: астрофизики, астрономии, геологии, биологии и далее вплоть до социологии, 28
культурологии и политологии, – дает общее представление о направленности эволюции и ее основных этапах, но не помогает открыть тайну единства мироздания7.
Современная наука еще не нашла адекватных, исчерпывающих
ответов на вопросы, что же является вектором эволюции мироздания и каковы ее движущие силы. Иными словами, единство мироздания уже начинает осознаваться, «прощупывается» экспериментальным путем и всетаки ускользает от научного исследования. С
чем это связано? Только ли с незавершенностью научных исследований, недостаточностью экспериментальной базы?
здесь встает проблема степени достоверности нашего знания о
мире. Психологи и нейрофизиологи уже давно установили, что мы
воспринимаем лишь малую часть той огромной информации, которая поступает в наш мозг из внешней среды. Мощные фильтры сознания воздвигают на ее пути заслоны. Выдающийся нейрохирург
и нейролог К. Прибрам еще в 80 гг. прошлого столетия экспериментально доказал, что мы, в сущности, живем в выдуманной, нами
же самими сконструированной реальности, которая лишь отчасти
тождественна настоящей. На переработку и фильтрацию информации влияют биологические программы, нацеленные на выживание, усвоенные социокультурные программы, структуры бессознательного. Все это – своего рода «настройки», под влиянием которых
формируется оптимально комфортная для человека картина мира.
Такие настройки срабатывают не только на уровне обыденного сознания, но и в научном исследовании. Выяснилось, что личность наблюдателя – необходимая часть научного эксперимента, от которой зависит его результат. Но если сам процесс научного
исследования видоизменяет изучаемое явление, то можно ли считать результаты стопроцентно верными? Более того, можем ли мы
полагать, что полностью понимаем это явление, если, по крайней
мере, один из ключевых факторов – сознание исследователя – не
рассматривается как часть исследовательского процесса и на него
не произведена поправка?
Т. Кун показал, что история науки – не столько процесс кумулятивного накопления знаний, сколько смена парадигм – комплексов
7 Назаретян А.П. Универсальная (Большая) история – учебный курс и поле
междисциплинарного сотрудничества // Вопросы философии. 2004, № 6.
С. 7071.
29
представлений, характерных для того или иного научного сообщества, многие из которых принимаются на веру, и поэтому их можно
назвать научными предрассудками, довлеющими над сознанием исследователей. В соответствии с этими представлениями формируется картина мира, устанавливаются критерии научности, а все, что
в них не укладывается, объявляется ненаучным и иррациональным.
В последние годы начинает разрушаться миф о том, что западная наука, родившаяся в Новое время, является единственным
эталоном, а выдвигаемые ею критерии научности абсолютно неоспоримы. Выяснилось, что существует много исторически сложившихся разновидностей научного знания, и современная западная
наука – лишь один из них. Хотя и робко, но пробивается идея о том, что могут существовать и даже сосуществовать принципиально
разные типы научного дискурса. Методы и результаты исследований будут различны, но это не означает, что одни правильны, а другие – нет. Просто у каждого вида научного познания свои сферы
приложения, подобно тому, как некоторые процессы физического
мира можно объяснить законами классической механики, а к другим нужно применить теорию относительности.
К. Прибрам высказал по этому поводу очень важную мысль: «Имея другие системы настройки, мы могли бы принимать другие
программы», т.е. получать другую информацию»8. Но как их создать? Как «распрограммировать» свой мозг, чтобы он улавливал
больший объем информации?
В последнее время распространенным способом «расширения
сознания» являются различные психотехники, которые индуцируют измененные состояния сознания. Интерес к инсайтам, мистическому опыту, всевозможным психопрактикам проявляют не
только приверженцы многочисленных «эзотерических школ», но
и серьезные ученые: психологи (представители школы трансперсональной психологии), культурологи (например, известный российский востоковед Е. Торчинов), синергетики. В синергетике уже открыто высказывается «крамольная» мысль о том, что человек может изучать мир не только с помощью приборов, но и через трансформацию самого себя в особое состояние «человекаприбора», «человекачувствилища» Вселенной, когда ритм человеческого
8 Pribram K. 㹃e Holographic Hypothesis of Brain Functioning // Ancient Wisdom, Modern Science. (S. Grof ed.). N.Y., 1984. P. 178.
30
«Я» входит в резонанс с окружающим миром, и человек превращается в камертон, который улавливает и откликается на малейшие
его вибрации9.
Считается, что в измененном состоянии сознания (например, во
время медитации) человек способен воспринимать мир в тех аспектах, которые недоступны ни обыденному сознанию, ни научному
исследованию. Психотехники приравниваются к научным приборам, расширяющим наше восприятие и познавательные возможности10. Такой резкий поворот от крайнего рационализма к его прямой противоположности вполне закономерен. Многие передовые
ученые начинают ощущать ограниченность традиционных методов
исследования и осознают, что в самом человеке имеется огромный
потенциал для изучения окружающего мира. Но насколько эффективен выбранный альтернативный путь познания?
Ни наука, вооруженная самыми современными технологиями, ни тем более медитации не помогут создать целостную, «интегральную» картину мироздания, «голографической Вселенной».
Человек, находящийся в измененном состоянии сознания, действительно видит мир иначе, начинает ощущать всеобщую связь вещей, может испытывать сильные эмоции, чувствуя свое единство с миром и другими людьми. Но это лишь кратковременное ощущение, а не знание о единстве мира. Каким бы оно ни было ярким, те, кто
его пережил, как правило, не могут передать свои впечатления словами. Поэтому такие переживания не имеют научной значимости.
Даже если их удается вербализировать, описания получаются плоскими и малоинформативными: человек использует при этом язык
своей культуры и пытается приложить привычные для него понятия к явлениям и процессам совершенно иного порядка, которые
требуют особого языка. Кроме того, переход в измененное состояние сознания неизбежно сопровождается почти полной редукцией
рациональнологического мышления.
С другой стороны, все изобретенные человеком приборы, посредством которых он наблюдает окружающий мир, лишь отчасти