Телевизор тихим шорохом работал, картинки сменялись одна за другой, Глеб отключил его и взглянул на спящую жену.
«Симпатичная?» снова вспомнил он вопрос брата и присмотрелся в лицо Ирины. Изящные дуги аккуратных бровей, пушистые длинные ресницы, тень от которых отражается на ее щеках, маленький гордо вздернутый носик и сочные алые губы. Глеб предпочел больше не разглядывать, хотя вид спящей жены ему было куда приятнее созерцать, чем вид перепуганного до смерти кролика, шарахающегося от одного только его появления в этом доме.
Глеб тряхнул головой и наклонился, чтобы поднять Ирину и перенести ее в комнату. Наклонился и снова уставился на ее лицо, медленно опуская взгляд на очаровательные губки. Звуковой сигнал микроволновой печи, дал понять, что ужин готов, от чего Глеб вздрогнул и неожиданно резко подхватил Ирину на руки, так что она инстинктивно уперлась ладонями в его обнаженную грудь. Он смотрел на нее, так, если бы она разделась перед ним.
Не произошло ровным счетом ничего особенного, но ее теплые ладони на обнаженной коже его торса были таким приятным сюрпризом, что Глеб решил побыстрее отнести жену в ее спальню и удалиться от греха подальше. Ему хорошо с Жанной, она его вполне устраивает и таки шутки с собственной законной женой ему не нравились.
Бережно уложив на кровать, он взглянул на ее ноги, которые открылись его взору из-за того, что полы халата разошлись. Никаких видимых ужасных шрамов он не обнаружил, за исключением мелких рубцов. Красивые ножки, аккуратные ступни. «Без костылей она выглядит намного привлекательней. Хотя меня это не касается», – мелькнуло в его голове. Глеб выключил свет и удалился из спальни жены. Он уже начал привыкать, что мысленно постоянно называет ее женой.
Да уж вечер выдался не легче, чем день на работе, думал Глеб, поглощая свой ужин, который был ничем не хуже, чем еда в его любимом ресторане с русской кухней. Он налил чай в кружку Ирины и никак не мог понять, как можно пить из такого неудобного предмета. Кто она – его жена? Сколько в ней секретов? Сколько в ней еще таких неудобных привычек, как эта ужасная кружка? Глеб обвел взглядом кухню, она была везде. В том, как стояла посуда в шкафах, как висело кухонное полотенце, как были расставлены стулья около стола. А еще его собственное тело, как и кухня, ощущало на себе ее невидимое воздействие. Это Глебу не нравилось особенно. Она слишком никто для него, чтобы так надолго занимать его мысли.
Глава 13.
Выходной. Можно поваляться в кровати, сделка все равно сорвалась, значит можно спокойно заняться ничегонеделанием. Глеб вытянулся на своей огромной кровати, но, тут же, спрыгнул и начал разминать мышцы. Через некоторое время, выйдя из спальни, ему открылась новая картина присутствия еще одного жильца в его квартире.
На противоположной стороне в своей комнате Ирина в спортивных шортах и топе так же делала зарядку, правда все намного медленнее и с большим трудом, было видно, что каждый шаг отдавался болью, но губы упрямо сжаты в тонкую напряженную линию. Дверь была открыта, поэтому Глебу ничего не мешало наблюдать. Глаза его лениво пробежались по ее точеной фигурке, оценивая и любуясь.
Вот она убрала руки с поручней, сделала один шаг самостоятельно, другой и вдруг ноги подкосились, и Ирина с грохотом упала на пол. Глеб, не раздумывая, ворвался в ее комнату, помог подняться и присесть на кровать.
Сам сел на корточки напротив, его руки ощупывали ее тело в поисках видимых и невидимых ушибов, и только тут Глеб заметил на левом бедре огромный ужасный шрам. Не сознавая того, он аккуратно провел ладонью по шраму, он заканчивался практически у самого колена, потом еще раз его рука скользнула по жуткому отпечатку на ее ноге, сердце жалобно сжалось в груди при виде такой уродливой отметины прошлого. Глаза так и замерли на искалеченном участке ее молодого тела.
– Отвратительно да? – тихо спросила Ирина.
Глеб не сразу пришел в себя, убрав руку, он пристально взглянул ей в глаза, словно пытался понять, какого ответа она от него ждет:
– Лучше уж шрам на ноге, чем крест на могиле, – и, круто развернувшись, вышел.
– И на том спасибо! – крикнула она вдогонку и с силой ударила кулаками по ногам, отказывающимся слушаться хозяйку.
Как же она устала ощущать себя беспомощным, униженным инвалидом. Как хотелось снова вернуться в нормальную жизнь и забыть это ужасное мучительное время.
Завтракали они молча. По квартире Ирина уже мало по малу начала передвигаться сама, конечно, боль не покидала, но, по крайней мере, не приходилось никого просить.