Ночью, где-то около часа, Уваров разбудил Зеленина. Они вышли из палатки и отошли от нее шагов на двадцать, чтобы их никто не услышал. Уваров почти шепотом изложил обстановку:
— Недолго музыка спокойная, Степаныч, играла, недолго фраер танцевал. Это не к вам, это я просто так для начала разговора.
— Ладно, не томи капитан. Что нового из штаба?
— В четыре утра подъем, в пять выходим я и со мной 12 человек.
— Куда?
— Федералы проводят операцию вблизи одного аула, это километрах в двадцати пяти от Грозного. По нынешним дорогам не близко. Наша задача войти в соседнее село и там ждать команды на дальнейшую работу. Мы идем на двух БТР-70, ребята с 22-й Оброн (бригада оперативного назначения) на трех БМП. Но самое главное, товарищ полковник, мы идем в те места, где пропал ваш сын и его командир. Сопровождения на марше не будет. Вертушки будут на парах, но только по вызову, через первого. Вы пока остаетесь здесь со старшиной, и не высовываться. Если в случае обхода найдут, то я вряд ли смогу помочь.
— Стоп, капитан, ты меня недооцениваешь. Я могу пригодиться и в бою. А так, как мы выходим к тем местам, где был Егор, то зачем я тогда здесь?
— Это большой для всех риск. Да и что вы сможете узнать?
— Через местных можно прочухать некоторый «свет». Не всегда десантура попадает в засаду под полный расклад не в нашу пользу. А значит «духам» бальзам на душу. Они любят прихвастнуть перед своими односельчанами героическими действиями. Смотрите, какие мы крутые, нам и десантники нипочем. Кроме того, я знаю неплохо Коран, знаю традиции мусульман. Молитвами через Аллаха, для их же блага. Аллах Акбар! Обещаю послушание и максимальную помощь во всем. Буду признателен за оружие любое, хотя бы нож и пару гранат.
Уваров задумался. Достал сигарету и, пряча ее в ладони, стал курить.
Зеленин терпеливо ждал. Он уже знал, что капитан с характером и давления на себя не позволит.
— Ладно, бронежилет и все остальное получите у старшины. Я уже с ним на этот счет говорил. Отговаривать не стану. Все закручивается по полной резьбе. Но есть одно требование или просьба, как хотите, так и понимайте.
— Да, я слушаю, — быстро сказал Зеленин.
— Я командир группы! Ты мой боец! Я могу назвать тебя как хочу и послать тебя куда хочу. Никаких инициатив. Никаких привилегий. Вы поняли?
— Да, я понял, товарищ капитан, и обещаю. Слово офицера! Зови меня на «ты», так будет удобней и мне, и тебе.
— Хорошо.
— Есть и у меня тоже просьба. Будет, вдруг, заваруха и будут пленные, то пусть ребята поаккуратнее с ними. Мне нужна от них информация.
— Нам она тоже нужна. Операцию проводит ГРУ. Прошу не лезть без меня к ним на глаза, а то они ребята ушлые, вычислят быстро.
Операция.
Колонна из пяти бронированных машин не шла, а летела по такой плохой дороге. Зеленин не любил ездить в десантных отсеках, но его место было указано Уваровым, где он молча устроился на холодном откидном сидении. Но сидеть было невозможно от постоянного кидалово. Правой рукой он держался за рукоятку, а левой держал свой автомат. Полковник Зеленин поймал себя на мысли, будто едет он как курсант военного училища на учения, и пока у него одна задача: добраться до привала, а там будет обед. Назад их повезут в теплом автобусе. Уставший, он войдет в казарму, а там дневальный скажет: «Зеленин, тебе письмо». Виктор обветренными руками раскроет конверт, отойдет в сторонку и прочтет: «Здравствуй, дорогой и любимый Витя! Прошла неделя, как я отправила тебе письмо и не выдержала без общения с тобой больше ни дня, снова села поговорить через письмо. Я считаю каждый денек до нашей встречи. Родной мой, как ты там служишь, как учишься? Потом Виктор «летит», как только появляется время, в Ленинскую комнату и пишет все о себе, о взводе, о ребятах, уезжая в мыслях все ближе к Сахалину, к той, что так сильно его любит и ждет.
Вдруг так тряхануло, что все внутренности наизнанку. Мысли разом вернулись в БТР, а воспоминания не пропали, они вновь спрятались в голове до лучших времен.
Через полтора часа подъехали к поселку. Заглушили движки. Зеленин выглянул из люка, светало, лаяли две-три собаки, черные силуэты спецназовцев исчезали в сторону поселка. Наводчик наблюдал в прицел, молча покручивал башенку в разные стороны ручным приводом. Водитель устало откинулся на спинку сидения и мечтал затянуться сигаретой. Они были втроем и пока без дела. Скоро ноги начали мерзнуть. Зеленин посмотрел на часы, прошло двадцать минут, как ушел спецназ. А вот и первая очередь, взрывы гранат и снова длинные очереди.