Дом, ее новый дом, крепкой мраморной плитой отгородивший от прежней жизни. Миранда сделала все, чтобы его благоустроить. Это были такие вещи, как тарелка , стоящая на стенде, заполненным разнокалиберными баночками-скляночками, или деревянный шкаф с вмятинами, который они пытались вмуровать в трещину в стене, небольшой умывальник, небольшой сосуд для кипячения воды для чая. Через месяц после того, как Миранда привела ее сюда, Коринфия пожаловалась, что грязный пол очень холодный. Миранда приобрела им огромный потертый восточный ковер, который занял большую часть комнаты. И хотя он был слегка потертый и выцветший, с одинаковыми скучными оттенками коричневого, но Коринфия полюбила снимать свою обувь и гладить пальцами ног поверхность ковра. Если она закроет глаза и сконцентрируется, то сможет даже притвориться, что гуляет по мягкому мху, который покрывает землю Пираллиса.
Один угол комнаты был занят огромной с небольшими сколами ванной на ножках. Ни Миранда, ни Коринфия не знали, каким образом ванна оказалась под землей в запаснике, но горячая вода шла исправно, и у них не заняло много времени, чтобы оценить маленькую роскошную ванну по достоинству.
Взгляд Коринфии переместился на картину, висящую на дальней стене: единственное украшение в комнате. О ней либо забыли, либо намеренно оставили. На картине были изображены маленькие мальчик и девочка шести лет, стоящие спиной к наблюдателю. Они стояли на мощеной булыжником дорожке, которая петляла по красочному ухоженному саду. Взявшись за руки, они смотрели на блеклый голубой горизонт неба. О чем они думали? Может о том, чтобы покинуть сад? Или они нашли уют в его пределах? Прелесть картины была не в ее композиции, а в этих вопросах, которые возникали, при взгляде на картину. Коринфия могла часами лежать на ковре и любоваться картиной.
На ней был изображен единственный доступный кусочек неба, который она могла видеть из своего нового дома.
Коринфия от вернулась и поймала взгляд своего собственного отражения в маленьком треснувшем зеркале, которое висело над медным умывальником. Приблизившись, она стала изучать свое отражение, осторожно касаясь пальцами засохшей крови на своем виске.
Покровители потерянных причин. Слова Сильвии неожиданно всплыли в ее голове. Люди и их странные убеждения.
Неожиданно скрипнул кран и вода оглушительно хлынула в ванную. За секунду пар заполнил маленькую комнату. В зеркале отразилась изящная форма, превращаясь в тело человека. Коринфия увидела черты, поступающие сквозь клубы пара. Это было похоже на радугу на горизонте. Коринфия задержала дыхание - неважно сколько раз она видела как происходило это волшебное преображение.
Вначале материализовалось длинное струящееся белое платье, потом черные как смоль волосы, лицо с острыми скулами. И, наконец, глаза. Эти сумеречно-черные глаза.
Миранда.
Вода в ванной поднялась еще выше, пока Миранда, полностью материализовавшаяся из пара, не шагнула на пол. Ее белое платье, моментально высохло, как только пар рассеялся. Вода прекратила течь, и ее избыток начал спускаться в слив.
Коринфия поймала взгляд Миранды в отражении.
- Где ты была?
Миранда приблизилась и осторожно смахнула большим пальцем кровь со лба Коринфии. Ее прикосновение было нежным, но ее глаза оставались при этом темными и непроницаемыми. Как камни.
Проигнорировав вопрос Коринфии, она спросила:
- Задание выполнено?
- Да, все так, как мраморный камень показал. Но... У меня пошла кровь... – Голос Коринфии дрогнул и она отвернулась прежде, чем Миранда смогла заметить страх в ее глазах. Страх -это проявление слабости, это чувство. А чувства были у людей.
- Что происходит со мной? Я – Я становлюсь похожей на них, не так ли? - выпалила она. Она вдруг поняла, что этот вопрос бушевал внутри нее с момента аварии. А может и дольше.
- Тсс,- сказала Миранда. - Ты не такая как они. Ты палач. Это лишь небольшая царапина, нечего расстраиваться.
- Но у меня никогда раньше не шла кровь, -возразила Коринфия.
- Не волнуйся, ты так близка к возвращению домой. Это ведь то, что ты хочешь, не так ли?
Коринфия прикусила губу. Ей до боли хотелось вернуться в Пираллис, к запаху цветов, витающему в воздухе, к широкому горизонту из звезд и к деревьям, которые нашептывали ей песни в нежных сумерках, и, наконец, к ее сестрам.
- Конечно!
-Тогда оставь все, как есть и сфокусируйся. - Миранда потянулась и обхватила ладонями подбородок Коринфии. - Этот день был долгим для нас обеих. Но поверь мне, по большому счету, этот день один из многих, и он ничего не значит. Помни – всему есть конец. Очень скоро все это станет лишь далеким воспоминанием. Я обещаю.
Коринфия кивнула. В жизни всему есть объяснение – и это Судьба, она знала это от природы.
- Сначала мы приведем тебя в порядок. -Миранда направилась к ряду полок, небрежно построенных из шлакобетонных блоков и брусьев. Полки были заполнены разнообразными запыленными бутылками и каменными баночками. Внимательно осмотрев коллекцию, выбрала две маленьких баночки, потом принесла их в раковину. Взяв вату, Миранда увлажнила ее жидкостью из бутылочки, затем протерла рану на лице Коринфии.
- Чтобы остановить кровь... Прости, что больно. Я должна была предупредить, что будет щипать. - Миранда ободряюще улыбнулась, глядя на то, как Коринфия молча терпит боль.
Когда Коринфия увидела результат бережной заботы своей покровительницы, она почувствовала облегчение и благодарность. Это большая удача иметь такого заботливого и старательного Защитника. Без Миранды она вряд ли смогла бы пережить свое изгнание.
Миранда опустошила вторую бутылочку себе на руку, и из нее выпало несколько мертвых бабочек. Она раздавила из большим пальцем и втерла порошок в рану на лице Коринфии. Какое-то время они стояли, молча, и Коринфия сдерживала все вопросы и сомнения, все еще готовые вырваться из груди. Все, кроме одного.
- Сколько все это еще будет длиться? Я застряла здесь навечно?
Миранда повернулась и сдула оставшийся порошок со своих пальцев.
- Ходят между мирами. Если Невидимые будут счастливы после двух твоих новых заданий... – Она умолкла, оставляя фразу недосказанной, улыбнулась, когда залезла в свой карман. - Твое новое задание. Завтра, на миссии бухта Харбор.
На ее ладони лежал камень.
Коринфия взяла мрамор и стала задумчиво вертеть его в руках: будет ли это еще одна смерть, так скоро после последней?
Внутри мрамора чередовались изображения: огромное количество смеющихся подростков. Вечеринка. Мерцание крошечных фонарей – морской порт, виднеющийся вдали. Лодки, раскачивающиеся в тёмной воде. Затем двое целующихся людей.
Коринфии были непонятные подобные вещи – совпадения, случайные встречи, романтика. Смерть была чище, яснее. Но любовь? Эти понятия ускользали от неё и смущали. Но её работа заключалась не в сомнениях, она просто должна была выполнять свои обязанности.
- Вечеринка будет забавной, -сказала Миранда с улыбкой. -Ты же подросток, ты должна знать.
Коринфия понимала, что Миранда поддразнивает ее. Она не была похожа на людей, с которыми имела дело.
Миранда сжала ее плечо.
- Ты можешь одеть одно из своих новых платьев.
Сколько бы сторон этого мира Коринфия не считала отвратительными – постоянный шум, резкий аромат человеческого отчаяния, но всё же была одна вещь, которая по-настоящему нравилась ей. Это то как люди одевались: красочные модели одежды и обуви, сверкающая бисером бижутерия, украшенные драгоценными камнями браслеты, ожерелья, кольца.
В Пираллисе все Судьбы выглядели одинаково. Они носили белые платья из лепестков цветов. По стандартам Пираллиса Судьбы были красивы. Но людям нравились цвета. И Коринфия осознавала, что она разделяла их мнение.
Однако не с самого начала. Сначала, этот мир казался ослепительным и беспорядочным. По началу, Коринфия носила пару очков, сделанных из черепашьего панциря, куда бы она не пошла в Сан Франциско – даже в самые туманные, тёмные дни, и даже не смотря на то, что линзы тогда были слишком велики для её небольшого лица. Но это была лишь одна из множества едва заметных вещей, что поменялись в Коринфии в течении прошедших десяти лет. Со временем, она каким-то образом приспособилась к солнечному свету, гулу постоянного движения и к яркому освещению. Её глаза стали менее чувствительными. Позже, она даже осознала, что ей нравилась возбуждающая энергия утра; тихие, ровные лучи полуденного солнца; долгий, открытый зевок вечера; тёмная тишина полночи.