Командиры батальонов, рот, взводов поминали Устюжанина нелестными словами: «Мог бы тревогу в понедельник объявить, как планировали».
– Я планировал сына в Минск свозить.
– А я на рыбалку.
– Ладно ныть, может у командира нюх на опасность. Ее лучше предупредить, чем в постели тепленького прибьют.
Через час полк вытянулся в колонну и двинулся к Птичи. В 4 ч. 00 мин. занимал ранее оборудованные позиции вдоль левого берега реки.
Наблюдатели доложили: «Вижу воздушные цели, со стороны Барановичей». Одновременно услышали глухие разрывы бомб справа, в направлении Минска, и спереди, где-то за Птичью.
Устюжанин приказал: «Зенитная батарея – к бою, без приказа огня не открывать». Над полком на большой высоте пролетело до двух десятков самолетов. В предрассветном небе хорошо просматривались очертания самолетов. Федор подумал: «Это война». Попробовал установить связь с дивизией, помехи забивали голос. Услышал чью-то команду: «Действуй по обстановке». Сомневаясь, приказал: «Батарее открыть огонь по вражеским самолетам». Через тридцать минут самолеты противника возвращались обратно.
Батарея открыла огонь. Один фашистский самолет развалился в воздухе, другой с длинным шлейфом огня и дыма пошел к земле, за Птичью раздался взрыв. Два парашюта повисли над расположением полка. Устюжанин вызвал к себе заместителя по тылу и парторга полка. Приказал: «На машинах ехать в Осиновичи, погрузить полный боекомплект сюда, забрать со складов продукты на десять дней. Парторгу эвакуировать семьи в направлении Брянска». С рассветом фашистские самолеты волна за волной пролетали над полком. В воздухе ни одного нашего самолета.
В 12:30 поступила команда: «Занять оборону по берегу Птичи, заминировать мосты и быть готовыми к отражению противника». Тревожное состояние охватило личный состав полка, никто не знал, что творится вокруг. Через три часа подошла тыловая колонна. Зам по тылу, седой, грузный подполковник Толстошеев доложил: «Городок разбомблен. Дома и казармы разрушены, но склады целы, так как находились в подземельях, в лесу».
Семьи не пострадали – успели окинуть помещения, так как после тревоги не спали и слышали, как бомбили железнодорожный узел в Осиновичах. С семьями остался секретарь парторганизации майор Большаков. Только к обеду в часть прибыли офицеры связи из дивизии. Дивизии было приказано занять оборону по реке Птичи. В дивизии успели перевооружить только полк Устюжанина, в который входил один танковый батальон, два стрелковых на автомашинах ЗИС-5 и зенитная батарея, каждой роте был придан один крупнокалиберный зенитный пулемет и одна сорокапятка, на механизированной тяге, и зенитная батарея. Полк представлял грозную силу для врага.
Танковый батальон наполовину перевооружился на танки Т-34, остальные были Т-3 и Т-4. Была установлена связь с соседними полками слева и справа. Распределили сектора ответственности.
Стойкость
В 18:00 в дивизию поступил приказ: «Прикрыть переправы через Птичь, автостраду Осиповичи – Барановичи, железнодорожный мост у станции Татарка». Полку Устюжанина была поставлена задача оборонять мост через Птичь и участок берега справа и слева от места на расстоянии четырех километров.
Танковый батальон сосредоточить в районе переправы. Придавался зенитный дивизион для отражения налетов вражеской авиации. С вечера до утра по мосту двигались беженцы со стороны Барановичей. Рассказывали, что фашисты на своем пути сметают все подряд. «Город Барановичи разрушен». Немцы охватывают город с двух сторон. Днем двигаться опасно. Фашисты из пулеметов, в бреющем полете, расстреливали беженцев – 27 июня армейское командование потребовало создать заградотряды.
Отступающие части, группы и отдельных солдат задерживать. Из одиночек пополнять свои батальоны, из остальных формировать отдельные роты и батальон.
Устюжанин пригласил на командный пункт командира полка, часть которого отступала организованно. Тот объяснил, что утром 22 июня казармы, в которых были размещены красноармейцы, попали под бомбежку и артиллерийский обстрел. Пока приводил полк в боевую готовность от полка осталось менее половины. Склады с боепитанием разрушены. Организовал оборону, но боезапаса хватило на четыре часа боя. Когда узнал, что немцы обошли справа и слева, дал приказ отходить, рискуя своей жизнью, другого пути не было. Прорывались штыками.
Бойцы трое суток без пищи и пополнения боеприпасов. Первые два дня никакой связи не было.
Поступали противоречивые команды. Днем передвигаться было нельзя, только ночью ускоренным маршем.