Горохов быстро собрал зольдбухи, затем помог пристроить труп так, чтобы он торчал из окопа. Больше ничего забирать не стали. Жаль, пулемет не утащить, своих вещей полно. Но и оставлять не след. Семен снял фиксатор, провернул ствольную коробку MG против часовой стрелки и прихватил ее собой, а сам ствол остался торчать из окопа. Механизм притопили в речке, подхватили свои ранцы и шустро припустили по самому краю берега. Успеть бы до того, как немцы всполошатся. А еще чтобы свои встретили окриком, а не пулей. С них станется…
Громкий всхрап отвлек от мыслей. Семен посмотрел на Михаила – тот лежал к нему спиной, без движения, и не храпел. Не спит? Точно не спит. Вон, чуть голову повернул, тоже на звук среагировал. Кроме часового, храпеть некому. Часовой, кстати, кроме караульной функции частично исполнял роль запора, поскольку у двери никакого намека на замок не было, даже петли отсутствовали. Дверь просто приставили и приперли доской, на которую навалился караульный. Наверно, удобно, вот и заснул. Часовые, ептить!..
Семен хмыкнул и тут же скривился – дернуло болью разбитую губу. За компанию заныл бок – ребра намяли им хорошо. Сволочи…
Шли по нейтралке, ожидая действий со стороны своих, но ни окрика, ни выстрела. Семен с Михаилом недоуменно переглядывались – странная тишина. Двигались они осторожно, таясь только от немцев, но чтобы своим было видно. Мало ли за немцев примут, а так хоть не шмальнут с перепугу.
Всматривались в поросшие елками края лощины. Вот крайняя возвышенность, там по идее должно находиться боевое охранение, и обзор с него должен быть хороший. Если не ползти – увидишь, а они шли лишь пригибаясь. И рассвело уже достаточно…
Немцы вновь запустили осветительную. Повисшая «люстра» в растворяющихся сумерках светила уже не ахти. Оба крадущихся бойца только чуть присели. От немцев их уже не разглядеть. А от своих…
А от своих никакой реакции. А есть ли тут кто-то вообще? – подумал Семен.
Есть! Как не быть? Вот он пост. Даже в сумерках выделяется. Это не маскировка. Это преступная халатность!
Идиоты!
Взгляд сразу цеплялся именно за эти ёлки, ибо они отличались от остальных кардинально. Не цветом, не высотой, не плотностью лап. Идиот, по-другому не назвать того, кто маскировал пост боевого охранения. Нижние ветки ёлок срезаны метра на два от земли. Еловыми лапами замаскировал стрелковые ячейки, зубцы которых к тому же особо выделяются правильностью. А еще в одной из ячеек белеет лицо. Семен даже сплюнул с досады, затем тронул руку Михаила и кивком головы указал на елки. Сержант вгляделся и растерянно посмотрел на Семена…
Боевого охранения на «чудесно» замаскированном посту фактически нет. Спят все, включая «бдящего» часового. Вот и ствол «дегтяря» торчит из соседней ячейки, по сковороде заметно, но пулеметчика не видать даже. А спящий дятел ладошкой голову подпер и сопит в две дырки.
Мать его растак! А если к ним сейчас не свои бойцы пробирались бы?
Немцы, мать его растак, орднунгом на всю голову ужаленные (кстати, еще одну ракету пустили), даже предположить не могут, что по ту сторону нейтралки на боевое охранение положили большой и толстый! Спят все! Немцам даже пара бдящих часовых не помогла! Всего два бойца вырезали пост. А тут? Приходи и выбирай «языка», а остальных…
Глаза Горохова недобро блеснули. У Семена тоже зачесались кулаки. Появилось острое желание разбить лица всех причастных, начиная от часовых, заканчивая взводным.
Только они ввалились в окоп, ведущий к посту, как с немецкой стороны застучали пулеметы и взлетело сразу несколько ракет. И все в сторону речки. Очереди простригли камышовые заросли и редкие кустики на нейтралке. Несколько очередей аккурат сквозь елки прошли. Пули взъерошили еловые лапы, полетела взбитая земля. Что-то тяжело ухнуло, звякнув, будто ящик с инструментом уронили. Послышалось кряхтение и возгласы. В проходе было видно, что охранение спросонья бестолково суетится, ползая и натыкаясь друг на друга. Часовой, что спал прямо на бруствере, уцелел каким-то чудом. Сидит, недоуменно оглядывается и ощупывает голову. Смертушка-то рядом прошла. Повезло идиоту, что немцы поначалу по камышам дали, а потом на пост переключились.
Семен с Михаилом переглянулись. Видать, проверяющий на пост все-таки явился, обнаружил вырезанное охранение и объявил алярм. Теперь со злобы стреляют, или вдогон. Но не успели они, а злости хватило на время, пока «люстры» висели. Как погасли, так и пулеметчики успокоились. И зачем ракеты пускали? Рассвело уже…
А в других местах стрельбы не возникло. Тоже спят все? Впрочем, проснулись уже по обе стороны фронта и очень хотят выяснить причину стрельбы. А вот и топот слышался. Показался боец со старшинскими петлицами, следом шестеро красноармейцев пыхтят. Увидев двух бойцов в проходе, старшина будто на стену налетел и чуть не упал, когда на него сзади навалилась толпа.