С.: Понятно. Что дальше?
Д.: У моста меня встретил сержант Давыдов. Сам мост они частично восстановили и занимались переправой беженцев. Сержант доложил, что он имеет приказ только восстановить мост. Но тут начался бой, и я принял командование. Приказал подготовить мост к подрыву…
Комиссар задумался, затем нашел папку с картами и отыскал описываемое место.
– Так, вот деревня Багута и мост…
Затем нашел другой лист, пробежался по тексту и вновь склонился над картой.
– Так-так…
Встал, прошелся до окна. Чуть сдвинул шторы. Темно.
Итак, имеются две тетради со сведениями о противнике. Написаны разными почерками, что подтверждают специалисты графологи. Экспертиза еще не закончена, но эксперты едины в мнении – обе тетради написаны разными людьми. И достоверно – доставлены из разных мест. Но! Объединяет их текст, в котором подробно описаны эволюции немецких дивизий за несколько дней, с 26 по 30 июня, что подтверждается иными разведданными и сводками с фронтов. И опять – но! Достоверно известно, что обе тетради переданы 27 июня. Дезинформация? Тогда сценарий непонятен. Для чего сообщать о количестве личного состава и технике, а также последующих действиях своих дивизий противнику? Чтобы задействовать какой-то план, исходя из обстановки? Нет, такое слишком сложно предугадать. Однако, как и кто может знать наперед – что и как будет происходить? Может, в немецком генштабе имеется сочувствующий, точнее группа сочувствующих, так как одному такое провернуть невозможно? Комиссар мотнул головой – так не бывает. В немецкой контрразведке не дилетанты работают. Организовать передачу сведений таких объемов и нигде не засветиться? Самое интересное – знание предстоящих действий. Такое невозможно, это не шахматная партия. Никак не предугадать, как пройдет операция и как обернется обстановка за три дня наперед. Но тетради это подтвердили! Мистика какая-то!
В животе заурчало, напоминая, что последний раз комиссар ел двенадцать часов назад. Он вернулся к столу и нажал кнопку. Вошел адъютант.
– Чаю покрепче и перекусить чего сообрази, – сказал комиссар сержанту Богомолову, после чего сел за стол и нашел характеристики на фигурантов.
«Ярослав Васильевич Резеда, 1919 года рождения, уроженец Мурманска. Служит с сорокового года. На хорошем счету. Отличник боевой и политической. Отец Василий Макарович Резеда. Врач. Мать Мария Юрьевна Резеда. Медсестра. Оба из рабочих… Закончил семь классов…»
Семиклассное образование никак не вяжется с написанным текстом. По мнению эксперта, писавший имеет инженерное образование. Это опять же предварительное мнение. Кроме того, в тексте встречаются термины, использующиеся при штабной работе. Откуда это у простого сержанта?..
Со второй характеристикой было еще интереснее.
«Маевский Михаил Карлович, 1924 года рождения, студент московского мединститута. Отец Карл Моисеевич Маевский, профессор медицины…»
Если знания медицины Маевским вопросов не вызывают, то откуда студент, не служивший в РККА, знает столько, что оторопь берет. Что интересно, в обеих тетрадях данные о немецких дивизиях и их движении совпадают точь-в-точь. Разнятся лишь в более полном описании конкретного места.
А лекарство взять? Этот самый «Penicillium»? Порученец с копией в институт ездил и поговорил с Бакулевым[1]. Так Александр Николаевич после прочтения сильно разволновался. У нас, сказал, исследования идут по антибиотикам, но все не впрок пока, а тут готовый рецепт и технология. Стрептоцид, мол, тут и рядом не стоял. Настойчиво интересовался: откуда это? Хм, самим бы узнать…
Кроме того, порученец выяснил про Маевского. Тут тоже интересная история. В первых числах июня Карла Маевского арестовали по анонимному доносу. Через четыре недели после тщательных проверок Маевского отпустили – не подтвердилось. Но за этот месяц произошли не менее интересные события. Сына Маевского, Михаила, сначала исключили из комсомола, а затем отчислили из института, после чего он пропал и объявился поутру 27 июня в штабе 9-й армии, где и вручил тетрадь генерал-майору Степанову лично.
Потом Михаила Маевского для подтверждения личности доставили в медбат, где он стал помогать персоналу. И по отзыву врача первого ранга Павлова, который, оказывается, хорошо знал Маевских, отлично помогать. Михаил Маевский лично провел несколько десятков операций, спасая жизни наших бойцов. Судя по опросам хирургической сестры и самого хирурга – сложных операций, причем действовал уверенно и профессионально. Практически спас жизнь фельдшеру, а затем самому Павлову, после ранения обоих при авианалете. Затем, при эвакуации раненого хирурга, отвлек внимание противника на себя. Маевский погиб в бою.
1
Александр Николаевич Бакулев (1890–1967) – советский учёный-хирург, академик АН СССР. С 1926 года— на кафедре хирургии 2-го Московского медицинского института.