Рамфорд поднял вверх палец, и Дядька ужаснулся, увидев, что палец полупрозрачен.
— На корабле была одна запертая каюта, куда запрещалось входить, — продолжал Рамфорд. — Члены экипажа дали тому человеку понять, что в каюте томится самая прекрасная женщина, какую когда-либо доставляли на Марс, и что любой мужчина, увидев ее, мгновенно теряет голову. А любовь, сказали ему, деморализует любого солдата, кроме, конечно, видавшего виды профессионала. Новоиспеченного подполковника оскорбило, что его не считают профессионалом, и он буквально засыпал членов экипажа рассказами о своих любовных похождениях. Но хвастовство привело лишь к тому, что авторитет, полагавшийся подполковнику по чину, исчез: и экипаж, и даже новобранцы стали относиться к нему как к шуту гороховому. Ясно было, что вернуть утраченное уважение он мог только одним способом — завоевав расположение красавицы, заточенной в каюте.
Самолюбие подполковника было жестоко уязвлено, оно не давало ему покоя, кусалось, жгло, буквально разрывало его на части.
Как-то раз офицеры устроили в кают-компании попойку, — продолжал Рамфорд, — подполковник сильно перебрал, и язык у него развязался. Он опять начал хвастаться земными похождениями и вдруг заметил на дне своего бокала ключ от заветной каюты.
Подполковник немедля отправился туда, вошел и закрыл за собой дверь. В каюте царила тьма, но подполковник был осиян парами спиртного и предвкушением триумфальной победы, о которой он возвестит на следующий день за завтраком.
В темноте он легко овладел женщиной, поскольку та вконец обессилела от страха и снотворных таблеток.
Подполковник отнюдь не чувствовал себя героем — напротив, ему стало не по себе. Он включил свет, чтобы хоть в красоте женщины найти оправдание своему скотскому поступку, — с грустью рассказывал Рамфорд. — На койке, скорчившись, лежала ничем не примечательная женщина лет тридцати. У нее были красные глаза, а лицо распухло от слез и отчаяния.
Более того, подполковник знал ее: эта женщина, по предсказанию гадалки, в один прекрасный день должна была родить ему ребенка. Когда он видел ее в последний раз, она казалась царственной и гордой, теперь же лежала такая сломленная и несчастная, что бездушный подполковник и тот ее пожалел.
Впервые в жизни подполковник осознал то, что большинству людей так и не дано понять: он не только жертва жестокой судьбы, но вдобавок ее орудие. В первую их встречу эта женщина обозвала его свиньей. И теперь своим поведением он доказал, что достоин такой клички.
Как подполковнику и предсказывали, происшествие это погубило его как солдата. Убитый сознанием собственной вины, отныне он, искупая грех, старался причинять рекрутам как можно меньше боли. Тем самым он надеялся заслужить прощение и понимание той женщины.
Когда корабль прибыл на Марс, подполковник случайно узнал из одного разговора в Центральном госпитале, что ему вычистят память. Тогда он написал себе первое письмо, где перечислил все, чего не хотел забывать. Первое письмо было целиком посвящено обесчещенной женщине.
После того как ему вычистили память, он разыскал ее и обнаружил, что она его не помнит. Больше того, она носила под сердцем его ребенка. И он решил добиться ее любви, а через нее завоевать любовь ребенка.
Вот что он пытался сделать, Дядька, — говорил Рам-форд, — и не однажды. Но неизменно терпел поражение. И все же эта цель по-прежнему оставалась для подполковника главной в жизни.
А поражения он терпел, Дядька, не только из-за холодности женщины, но и из-за разработанной психологами системы, положившей в основу марсианского общества не духовные идеалы, а здравый смысл. Стоило подполковнику в чем-то убедить женщину, как бездушная система тут же наставляла ее на путь истинный, вновь делала праведной марсианкой.
Оба они, и мужчина, и женщина, были частыми пациентами психиатрических лечебниц. А ведь представить только, что этот совершенно опустошенный мужчина был единственным марсианином, размышлявшим и писавшим как философ, а несчастная опустошенная женщина — единственной марсианкой, сочинившей стихотворение.
Боуэз вернулся на ротный корабль из города Фебы, где он разыскивал Дядьку.
— Черт побери! — обратился он к Рамфорду. — Неужели все улетят без нас? — Тут он заметил Дядьку. — Черт побери, браток! Твоему напарнику здорово из-за тебя досталось. Как ты сюда попал?
— Как все, — сказал Рамфорд.
— Нам надо догонять своих, напарничек, — сказал Боуэз. — Наши не пойдут в атаку без ротного корабля. Чего ради им сражаться?
— Ради привилегии оказаться первой армией, которая погибнет за правое дело, — сказал Рамфорд.
— Как это понять? — спросил Боуэз.
— Никак, это я так просто, — ответил Рамфорд. — Давайте, ребята, полезайте в корабль, задрайте люк и нажмите кнопку «старт». Оглянуться не успеете, как догоните своих. Все полностью автоматизировано.
Дядька и Боуэз поднялись на борт. Рамфорд придержал наружную крышку люка.
— Боуэз, — сказал он, — красная кнопка на центральной панели и есть «старт».
— Знаю, — кивнул Боуэз.
— Дядька, — позвал Рамфорд.
— Да, — безучастно откликнулся Дядька.
— История, которую я тебе рассказывал, — история любви… Я ее не досказал.
— В самом деле? — спросил Дядька.
— Эта женщина, про которую я говорил, та, которая носила его ребенка… которая была единственным на Марсе поэтом…
— Ну и что она? — спросил Дядька. История эта его ничуть не интересовала. Он не сообразил, что женщина, о которой рассказывал Рамфорд, была Дядькина собственная жена Би.
— Перед тем как попасть на Марс, она уже несколько лет была замужем, — сказал Рамфорд. — Но, когда пьяный в стельку подполковник овладел ею на космическом корабле, она все еще была девственницей.
Уинстон Найлз Рамфорд подмигнул Дядьке и закрыл крышку люка.
— Неплохо подшутили над ее мужем, а, Дядька? — сказал он напоследок.
Победа
Нет никаких противопоказаний к тому, чтобы добро побеждало столь же часто, как и зло. Залог всякой победы — в организации. Если правда, что существуют ангелы, то я хотел бы организовать их наподобие мафии.
Говорят, за всю историю земной цивилизации было десять тысяч войн, но написано всего три мало-мальски толковых военных комментария: записки Фукидида, Юлия Цезаря и Уинстона Найлза Рамфорда.
Уинстон Найлз Рамфорд настолько удачно подобрал 75 ООО слов для своей «Карманной истории Марса», что больше и лучше про войну Марса с Землей сказать нечего. Любого, кто считает своим долгом описать войну между Марсом и Землей, останавливает то обстоятельство, что до него это блестяще проделал Рамфорд. А если такой летописец все же найдется, он только и сумеет сжато, скупым, маловыразительным языком описать ход войны и немедля отошлет читателя к шедевру Рамфорда.
Что мы и делаем.
Война между Марсом и Землей продолжалась 67 земных дней.
Каждое государство на Земле подверглось нападению.
Потери Земли составили 460 убитых, 223 раненых, ни одного взятого в плен, 216 пропавших без вести.
Потери Марса составили 149 315 убитых, 446 раненых, 11 взятых в плен и 46 634 пропавших без вести.
К концу войны все до единого марсиане оказались либо убиты, либо ранены, либо взяты в плен, либо объявлены пропавшими без вести.
На Марсе не осталось живой души. На Марсе не уцелело ни одно строение.
К великому ужасу землян, последними марсианами, вторгшимися на Землю, были старики, женщины и маленькие дети. Земляне расстреляли их в упор.
Марсиане прибыли на Землю на самых лучших в Солнечной системе космических кораблях. И, пока в марсианских войсках оставались подлинные командиры, солдаты сражались упорно, самоотверженно, с волей к победе, чему противник не мог не отдать должного.