— Мне он не показался посторонним. Ты ему, определенно, нравишься.
— Пап, я многим нравлюсь. Если ты не знал — у тебя красивая дочь. Что же всех в гости звать?
— Ладно. Хорошо. Жизнь покажет, кто из нас прав.
Мы зашли в дом и у меня зазвонил телефон. Скрылась в своей комнате, нажав на приём.
— Привет, зайка моя!
Меня передернуло от его обращения. Так, наверное, Игнат всех своих девушек называет, чтобы в именах не путаться. Удобно.
— Добрый вечер, Игнат! Я тебя уже просила не называть меня рыбкой, зайкой, киской. Мне неприятно слышать эту пошлость. Какая я тебе зайка, у нас совершенно другие отношения. И я бы не хотела переводить их в отношения положения лёжа. Если ты меня уважаешь, то не называй больше так никогда.
— Какие же отношения у нас, по-твоему? — взъярился Игнат. — Мне то почему-то казалось, что наши отношения со временем перейдут в положение лежа. Иначе и быть не может.
— Не думаю, что это наш случай, — разозлилась и я.
Он за кого меня принимает? Я ему помочь хотела, а он что же думает, что в постель прошусь? Сама виновата, растаяла от красивых слов. Кретинка. Ничему жизнь не учит.
— Может объяснишь дураку, зачем тогда ко мне ходишь?
Его вопрос больно ударил по гордости. И, что ответить? Зачем хожу? Наверное, уже и ни к чему продолжать наше общение. Игнат почти здоров, если рассматривает меня исключительно, как сиделку — давалку.
Глубоко вздохнула и собравшись, ровным голосом спокойно ответила:
— Наверное, ты прав, Игнат. Я не задумывалась, но сейчас после твоих слов, понимаю, что прав. Нам нет смысла больше встречаться. Ты вполне здоров и в моей помощи не нуждаешься. А быть одноразовой постельной грелкой, извини, не для меня. Не думала, что ты обо мне такого мнения. Нам лучше больше не видеться.
— Яна! — закричал Игнат, перебивая. — Какого мнения? Что ты несешь?
— Прощай, Игнат!
Глава 9.
Глава 9.
Игнат.
Что это было? Почему, как только я начинаю разговор о том, что Яна меня волнует — она непременно меня посылает.
Чем я плох? Ведь и не было у нас ни разу, чтобы чем-то не угодил. Всё же сказал ей там в больнице. Как мне хреново без неё и как здорово, когда она рядом. Красиво объяснил, слова литературные подобрал, чтобы не обидеть. Янка натура тонкая, к ней правильный подход нужен. Казалось, всё срослось, Яна сама ко мне потянулась, и что с того? Подарков, наверное, от меня ждала. Внимания, цветы, бриллианты, а я даже не проводил ни разу.
Вон Семёныч, тот поскакал следом. Шустёр. Конечно, за такой можно и хвостиком виться. Только я пока, еле ноги передвигаю. Куда мне в провожатые набиваться. На приличные бриллианты тоже вряд ли наскребу, цветы подарить мог бы, но не догадался. Мысль хорошая. Найду интернет-магазин с доставкой и закажу. Каждый день посылать буду, пока не оттает моя Снегурочка.
От Семёныча съезжать рано. Чувствовал, что понравилась ему Яна. Расцвёл, ходит, улыбается, в гостях у неё был, с отцом познакомился. Распустил крылья — голубь сизокрылый, а ведёт себя хуже стервятника. Знает, что Янку люблю, а все равно лезет гад. Руки так и чешутся костылём промеж глаз врезать, чтобы не зарился на чужое. Думает, он своей Люськой поделился, так и я должен Яной? А вот обойдется, самому нужна. В единоличное пользование. Не на пару раз — навсегда.
Что там Яна сказала? Не устраивает её отношения на одну ночь. Почему на одну? Навсегда! Ведь точно так сказала.
Что она обо мне думает? Я же вроде признался, что люблю.
Хлопнула входная дверь. Семёныч из спортклуба вернулся.
— Неважно выглядишь, — бросил на ходу, войдя на кухню. — У нас что-нибудь съедобное есть? Желудок от голода сводит. Не было времени пообедать.
— Из приготовленного только картошка жареная - пережаренная. Кулинарный шедевр собственного приготовления. Для тебя старался, — съехидничал в ответ.
— А от праздничного стола ничего не осталось? — поинтересовался он, почти полностью исчезая за дверью холодильника.
— Деликатесы ты доел утром, а салат я съел с картошкой жареной. Можешь доесть торт.
— Хотелось бы чего-то посущественнее. А, что Яна сегодня не придет? — поинтересовался он, доставая из холодильника сковороду с картошкой.
— Это же ты её вчера провожал, мог бы и поинтересоваться. Мне по телефону она сказала, что видеть меня больше не желает.
Семёныч удивленно округлил свои серые глазищи и закашлялся.