Бетти не сомневалась, что малыш Кендал как всегда присочинил. Она не представляла, чтобы разумный Рассел Брайан вел подобные разговоры с мальчуганом из детского сада. Скорее, Кендал сам рассказал ему больше, чем следует.
— Я всего лишь подвезла его к отелю, — продолжала убеждать подруг Бетти.
Несмотря на ее кажущееся спокойствие, где-то в душе росла тоска. Неужели по нему? Она постаралась прогнать эту опасную мысль. Скорее всего, она никогда больше его не увидит. И даже если судьба снова сведет их, он не ее герой. Его профессия исключает всякую их близость. Было бы эмоциональным самоубийством связывать жизнь с человеком столь опасной профессии. Насилие отняло у Бетти мужа, которого она любила. Она не хотела снова пройти через это.
— Знаешь, Бетти, — ласково сказала Айра, — пора бы тебе оглянуться вокруг. Я хочу сказать, есть столько мужчин, которым ты нравишься. Ты только сама должна проявить интерес. Не можешь же ты все время быть одна.
— Айра верно говорит, — вмешалась Лулу. — Посмотри правде в глаза, дорогуша. Твоя личная жизнь на нуле.
— Спасибо, подружки, — сдержанно ответила Бетти. — Вы, конечно, правы, но Рассел Брайан не для меня. Возможно, мы с ним никогда больше не увидимся. — Она пыталась убедить себя в том, что все это ей совсем не нужно, но тоска не уходила. Бетти взглядом недвусмысленно предупредила подруг, что не намерена далее продолжать разговор на эту тему. — Давайте начнем. Две трефы.
Лулу, посмотрев на свои карты, ограничилась коротким:
— Пас.
Айра и Бетти удовлетворенно переглянулись.
— Две черви, — сделала свой ход Айра.
— Три пики, — спокойно произнесла Пегги и, прислонившись к Бетти, прошептала: — Жаль, что он тебя не оценил, дорогая, но помни, что я тебе говорила: не вышло с первого раза, пробуй, пока не получится.
Бетти вдруг захотелось подбросить свои карты в воздух.
Над Скалистыми горами самолет изрядно болтало. Рассел никак не мог расслабиться в узком неудобном кресле. Единственным плюсом этого неожиданного ночного полета было то, что самолет был почти пуст и два соседних кресла были свободны.
Вот уже несколько дней Рассела мучила головная боль. Вспомнив об аспирине, который он купил в аэропорту перед посадкой, он порылся в карманах пиджака и наконец вместе с флакончиком таблеток вытащил смятую визитную карточку.
«Бетти Гринуэй». Он совсем забыл, что она дала ее ему. Бетти, женщина с золотой косой, нежной кожей и улыбкой, которая дорогого стоит…
Он вытряхнул на ладонь сразу три таблетки и запил их остатками виски. Затем, откинувшись на спинку кресла, попытался кое-как устроить свою ноющую голову на твердой маленькой подушке сиденья.
Бетти! Странно, что он вспомнил о ней именно сейчас, когда снова летит в Сиэтл. Дорого же ему обошелся ее поцелуй. На многие дни он был выбит из колеи, потерял покой, ночью его мучили кошмары. Такого за собой он еще не помнил.
Образ обольстительной Бетти с золотой косой и темными, как ночь, глазами снова возник перед его мысленным взором. Рассел легонько провел пальцем по тисненым буквам на визитной карточке. Чертовски восхитительная женщина эта сумасбродная лихачка!.. Что ж, возможно, он и позвонит ей, если задержится в городе…
Он так поспешно сунул карточку в карман джинсов, будто она жгла пальцы. Черт, о чем я думаю? Ведь мне предстоит важное и опасное задание.
Скрестив руки на груди, Рассел закрыл глаза. Он чертовски устал. Кое-как устроившись, он зевнул…
Очевидно, он уснул. Сначала он все еще ощущал болтанку и помнил, что летит в самолете. Он не понял, как это произошло, но внезапно оказался на задворках Нью-Джерси, в узком грязном проходе между домами.
С чувством нарастающей тревоги он узнавал эти места. Он уже был здесь или видел все это во сне. Места были ему знакомы, как его собственная физиономия. Где-то в одном из этих мрачных кирпичных домов была ювелирная лавка Лионелло, она же — явочная квартира его банды.
Рассел чувствовал, какими тяжелыми, словно свинцовыми, стали его ноги, когда он заставил себя приблизиться к большому железному контейнеру для мусора. Холодный пот прошиб его, взмокли волосы и прилипла к спине рубаха. Страх причинял физическую боль, словно воткнули нож в сердце. Но он знал, что должен это сделать, должен во что бы то ни стало найти его, даже если придется поднять тяжелую крышку мусорного контейнера. Ему было страшно, все в нем восстало, и внутренний голос предупредил: не делай этого.
Но он уже хватился за грязную ржавую крышку. Она не поддавалась и зловеще скрежетала, словно предостерегала его…