— Из тебя выйдет чертовки хитроумный дипломат, малыш. Память, как у слона, а упорство мула позволит тебе сделать неплохую карьеру.
Хотя Кендалу слово «дипломат» было незнакомо, но в ответ на ироничную улыбку Рассела он ответил такой же и позволил очкам сползти на нос. А затем, чтобы доказать Расселу, что упорства ему действительно не занимать, склонил голову набок и спросил с вызовом:
— Ну так как же? Ты любишь тетю Бетти?
Синие глаза Рассела затуманились, и что-то похожее на нежность согрело его и сняло состояние напряженности, в котором он теперь постоянно пребывал. Он вспомнил легкое подтрунивание Бетти над ним, теплоту ее взгляда, щедрость, с которой она поделилась с ним своим домом, друзьями, даже своей жизнью, самой собой. С какой заботой она выхаживала его больного, как подшучивала над его дурными привычками и нелепыми убеждениями, с каким пониманием и терпением пыталась убедить его в чем-то, что считала важным, и как доверилась ему, забыв, кто он и как оказался здесь.
И все же он не был убежден, что это и есть любовь. Он не верил в нее.
Недовольный молчанием Рассела, Кендал неодобрительно вздохнул.
— Не понимаю вас, взрослых. Иногда вы о-оо-чень глупы.
— Пожалуй, ты прав, малыш, — вдруг послышался голос.
Кендал и Рассел как по команде повернули головы. Бетти, спустившись с крыльца, подошла к ним с легкой улыбкой.
Рассел со страхом подумал, долго ли она здесь стояла и что слышала из их разговора. Конечно, учитывая привычку Кендала все запоминать и потом рассказывать, она без труда может получить от него полный отчет.
Рассел смущенно откашлялся.
— Как прошел день? — Глаза его с удовольствием оценили синий официальный костюм из легкой ткани и лаковые туфли-лодочки. Она казалась изысканно строгой и независимой.
— Слава богу, — облегченно вздохнула Бетти, усаживаясь на качели и освобождая ноги от туфель на высоком каблуке. — Хотя мой новый набор первокурсников больших надежд, увы, не внушает. Они говорят на английском так, будто это не родной для них язык. — Откинув голову на спинку сиденья, она вытянула ноги и скрестила ступни. От этого узкая юбка натянулась на бедрах и стала короче.
Рассел успел увидеть кружевную розетку подвязок, прежде чем Бетти, поймав его взгляд, неторопливо поправила юбку.
— А как у тебя дела, Рассел?
— Все в порядке. — Позже он расскажет ей, как занялся восстановлением утраченной рукописи. Ему оставалось только это да еще мрачные раздумья.
— Знаешь, тетя Бетти, — не выдержав, похвастался Кендал. — Мне купили для бейсбола новые спортивные кроссовки с тянучками. Классные! На резине.
— Ты хочешь сказать — с липучками, — мягко поправила его Бетти.
— Да, теперь, когда нам помогает Рассел, мы запросто обставим всех в этом матче. Как ты считаешь?
— Бесспорно и наверняка, — ответила Бетти.
Рассел, прежде чем сказать, опять откашлялся, испытывая некоторую тревогу и неуверенность.
— Мне жаль, дружище, но вам придется обойтись без меня. В субботу меня уже не будет здесь.
Он обращался к Кендалу, а глаза его смотрели на Бетти.
Улыбка застыла на ее лице.
— А как же суд? — сделав над собой усилие, как можно безразличнее спросила она.
— Завтра все кончится, — ответил Рассел, как бы закрывая тему.
Бетти не настаивала. Ей не нужны были подробности. Сейчас ей хотелось как можно скорее уйти, спрятаться и побыть одной, дать себе возможность успокоиться. Ей нелегко было взять себя в руки после того, как она услышала вопрос, заданный мальчиком, на который Рассел так и не ответил. Теперь же предстоит смириться с тем, что он уезжает.
— Я не хочу, чтобы ты уезжал, Рассел, — расстроился Кендал, как бы повторяя крик ее сердца.
Рассел с трудом отвел глаза от побледневшего лица Бетти и повернулся к Кендалу. Она ведь знала, что я должен уехать, думал он. Я никогда ничего ей не обещал.
— Понимаешь, приятель, это ведь не мой дом. Я просто был здесь в гостях, ты это знаешь. — Хотя слова были обращены к Кендалу, Рассел говорил для Бетти.
Да, ты знала, что он уедет, безжалостно напомнила она себе. Он не лукавил и сразу сказал об этом. Не трать время на всякие «если бы», у тебя его осталось очень мало. Сделав глубокий вдох, Бетти наконец овладела собой настолько, что смогла успокоить расстроенного Кендала.
— Рассел прав, дорогой, — ободряюще похлопала она мальчика по колену. — Нам всем жаль, что он уезжает, но мы выживем, малыш.
Ведь он многому научил нашу команду, и мы обязательно выиграем.