— Привет! Неужели меня ждете?
— А что тебя ждать нельзя?
— Можно, нужно!
Он рассмеялся:
— Пошли в приемный, пока тихо.
Она слишком эмоционально рассказывала, как автобус не пришел, как бежала, боялась опоздать… А он смотрел на нее с грустью в глазах.
— Ты приходить-то будешь?! Мы тут уже привыкли к тебе, я привык…
— Я, конечно… я буду, я обязательно буду приходить, Леша…
Он закрыл глаза и улыбался. Сколько всего он собирался ей сказать, было видно невооруженным взглядом, как много…
А она смотрела на него, вытаращив и так огромные глаза в обрамлении пушистых ресниц, и ждала, конечно, ждала тех самых слов… Ох как ждала. Если бы только кто знал, как ждала…
Но если не судьба, то не судьба. Подъехала скорая.
Он обнял ее за плечи.
— Верочка, пойдем. У нас вся ночь впереди. Еще поговорим…
Они так и вышли вместе из ординаторской, он обнял ее. В коридоре стояла беременная женщина.
— Рита, что ты здесь делаешь?
— Пришла на нее посмотреть, не понятно что ли?
Он все еще продолжал обнимать Веру. А она чувствовала, как земля уходит из-под ног…
— Там скорая, я пойду, — высвободилась из его рук и побежала в сторону приемного.
Слезы подступили к глазам, орать хотелось… Безумно орать!!! Но она не могла. Никто никогда не узнает, как больно, как внутри все рвется на части, как страшно, и как… она его любит… Она невероятным усилием воли заглушила внутренний крик, взяла себя в руки и, подойдя к медсестре, спросила:
— Что тут у нас?
А та внимательно разглядывала ее лицо, с такой ехидной улыбкой победителя.
— Вам плохо, Верочка? Что-то Вы бледная.
— Нормально. Так что тут у нас?
— Девочка в коме. Врач где?
— Сейчас подойдет, он видел скорую, там к нему пришли.
— А Рита! Да, она сестра операционная, уже в декрете. Так что они сына ждут, — она продолжала улыбаться, глядя на Веру.
— Так позовите врача! Девочка в коме, а вы тут, медсестры, неизвестно чем занимаетесь…
Вера вошла в смотровую. Ее собственные чувства отступили на задний план.
Девушка лежала под системой, дышала самостоятельно, но в сознание не приходила. Маленькая, худенькая, со спутанными соломенными волосами. Воробушек. В белой, застиранной кофточке и цветастой коротенькой юбочке. Зрачки одинаково расширены, на свет не реагируют, кожные покровы бледные.
Кровь на алкоголь взяли, потому что от нее был слабый еле уловимый запах.
Пока все это делали, пришел Алексей. Сделали рентген. Ничего.
В холле ее ждали друзья. Алексей вышел к ребятам, Вера с ним.
— Что случилось? Только честно, без утайки.
— Она умрет? — спросил один из парней.
— Если, вы подробно расскажите, что там у вас произошло, то она не умрет.
— Гуляли, и она упала, головой стукнулась.
Мальчишка говорил очень неуверенно, явно врал. Но клещами из него правду не вытянешь. Алексей вернулся в палату интенсивной терапии. А Вера попробовала добиться от ребят, хоть что-то похожее на правду. Но добилась лишь то, что они собрались и ушли от греха подальше, и бросили свою подружку. Единственно, что она выяснила, что зовут ее Наташа и ей четырнадцать лет. Она вошла в палату.
— Что? Что они сказали?
— Ей четырнадцать.
— Секс был?
— Не сказали, отрицают. Они ушли.
— Еще бы, она ж несовершеннолетняя. Кома алкогольная, но это не все. Она не пила — запах не тот. Я не знаю… Не могу понять… Решение ускользает.
Он смотрел на Веру, а она отводила глаза. Вот только не хватало с его глазами встретиться. И вся ее так тщательно построенная стена рухнет, как карточный домик, да она и есть по сути карточный домик. А потому надо выдержать, и не думать, и не подать виду, и не показать своих истинных чувств. Она не слабая, нет. НЕТ!!! Да нет же!!! Совсем не слабая! И ей не больно, НЕТ!!! Ей все равно… Пусть все думают, что ей все равно… эта ночь закончится, а завтра праздник, и она пойдет на него, и будет веселиться, они даже не представляют все какой она может быть веселой, в то время, как в душе такой огонь, который все испепелил, и ее саму тоже. Но она будет веселой и жизнерадостной завтра. Только как бы еще дожить, до этого завтра… — Ее надо осмотреть, всю. Девочки, разденьте ее. Голос Алексея вернул в реальность. Она подошла к девочке и аккуратно стала раздевать. Вся кофточка со стороны спины была в зеленном соке от травы, причем полосами.
— Ага, упала она… Вызывайте гинеколога.
Медсестра побежала. А Вера продолжала ее раздевать.
— Алексей Эдуардович, — он вздрогнул, — у нее странные следы под грудью.
— Что?
— Посмотрите сами.
Он посмотрел.
— Ничего не понимаю. Как дорожка у наркоманов.
Пришел гинеколог и сообщил, что секс был защищенный, следов спермы нет, и тоже с недоумением уставился на следы под грудью. Провозились с ней долго, часа через два она пришла в себя, настолько, что смогла отвечать на вопросы. Оказалось, что развлечением у них было вводить в молочные железы водку, а потом ребята отсасывали ее через сосок. Но в этот раз денег на водку не было и они купили дешевое вино. Ввели шприцем, а отсосать не смогли — не пошло.
Потом Алексей долго писал историю болезни, и перевод в гинекологию. Затем объяснялся с представителями правоохранительных органов.
А Вера переоделась в свое платье и ушла. Сказала медсестре, что домой, завтра у подруги свадьба.
Транспорт не ходил, и до дому было очень и очень далеко. Но зато времени хватило на слезы. Пусть тихие, пусть совсем беззвучные, но такие необходимые…
В шесть она уже была дома. Ее встречала мама. Расстроенная и обеспокоенная, потому, что Алексей звонил каждые полчаса.
Сказала, что расстроилась из-за девочки, в подробностях пересказав всю историю.
Потом легла спать. Нет не спала, думала и думала. Но одно знала точно, что его она постарается больше никогда не видеть.
А вот назавтра была свадьба…
====== Встреча ======
Прошло больше года. У Оли родился сын. Назвали Димой. Вера часто бывала у них, возиться с малышом одно удовольствие. Ей нравилось покупать всякие штучки ребенку, и дарить нравилось, то ползунки, то кофточки, то игрушки. Только вот стала она замечать, что Сергей дома бывает все реже и реже.
Спросила, но ответа не получила вразумительного, такого, чтобы ее устроил. То он у родителей, то у сестры. А потом в один из визитов, заметила, что пропали его вещи, причем все. Но Оля молчала. Так продолжалось еще несколько месяцев, но как-то Вера попала к Оле одновременно с ее институтскими подружками — Леной и Светой. Так вот они говорили о разводе. А дальше все-таки последовало объяснение от Оли. Она говорила, что они с Сергеем разные, что он из другой среды, что ей не нравятся привычки и устои его семьи. Что сразу понимала, он ей не ровня, не дотягивает до ее уровня. Но не придавала этому значения, а потом поняла и даже с сыном запретила видеться. Лена и Света ее поддерживали, а вот Вера не понимала. Причем, ничего не понимала. Три года он был хорош, причем настолько, что можно было выйти за него замуж и родить ребенка, а потом оказался не ровней. Так не бывает. Он не пьет, так что это не причина, а что может быть будет пить в будущем – вообще абсурд.
Еще Вера не понимала того, что Оля делится своими проблемами с подругами из института, а с ней, Верой, с которой всю жизнь вместе, никак. Чем Вера хуже? Почему те девочки Оле ближе? Обидно… Обидно – мало сказать. Больно! Самое интересное, что ответ на вопрос причины развода с Сережей нашелся довольно скоро. И совершенно случайно. Вера с подругой с педиатрического факультета пошла в кино. А после фильма, Танька стала рассказывать, о том, что Уваров расстался с той девицей с которой встречался с первого курса и она выходит замуж за парня с пед.фака.