— А я и молюсь, — с гордостью произнесла Вера.
Наталья Викторовна же продолжала:
— Вот внучек — копия Сашенька. Ты занимайся с ним, читай ему, чтобы умнел. Я со своим сыном, знаешь, сколько занималась, и учился он нам с Сашей на радость.
Вере стало смешно и грустно одновременно, сын был похож на нее, а вовсе не на мужа. Но Наталья Викторовна видела так, как хотела видеть, и любила внука именно за то, что в нем разглядела продолжение себя. По большому счету она была просто несчастная баба, которая выживала как могла в такой своей непростой жизни и стала такой, какой стала. Ведь все имеет свои истоки и свое продолжение.
====== Настя ======
Они приехали совершенно неожиданно. Саша не предупредил жену о своем возвращении. Просто открыл двери своим ключом и вошел в дом, держа за руку девочку, такую маленькую по сравнению с ним, но очень похожую на него внешне.
Вера смотрела на них, выскочив из кухни с тарелкой в руке и полотенцем, которым вытирала тарелку. Ей почему-то вспомнилась Козетта из «Отверженных» Гюго.
Немая сцена затягивалась. Вера во все глаза смотрела на ребенка, а та с не меньшим любопытством разглядывала ее. На душе у Веры было необычайно спокойно, необычайно хорошо и светло.
Но каждый опытный врач знает: если все вдруг идет необычно гладко, то это не означает, что жизнь наконец-то наладилась. Просто провидение решило поразвлечься.
Вера была опытным врачом, и Сашины профессиональные данные тоже не вызывали сомнений. А потому оба продолжали молчать, боясь нарушить ту атмосферу, которая возникла в данный момент.
Молчание нарушила Настя:
— Здравствуйте, — произнесла она, — я теперь буду жить с папой, Вас я мамой называть не буду, мне мама так сказала.
— Я рада, что ты приехала, — почувствовав надвигающиеся проблемы, сказала Вера. — Не надо меня называть мамой. Я Вера, просто Вера, и давай на ты. Проходи, сейчас я тарелку на место поставлю.
Она вернулась в кухню и глубоко вздохнула. Нет. Нет простых решений. Трудности только начинаются. Вот как их пережить, как разрешить все возникающие вопросы, и как сохранить семью?!
Опять потянуло поясницу.
Данька вылез из манежа и побежал к отцу, он чуть не стукнул его новой машинкой и сообщил:
— Папа биби.
Саша вошел в кухню с Данькой на руках и обнял жену.
— Вераш, родная, все образуется, она хорошая девочка, мы уже привыкли друг к другу. И вы привыкнете.
— Да, Саша, конечно, привыкнем.
Почему-то совсем в это не верилось, но очень хотелось поддержать его. В голове промелькнула мысль, что жить без него она не сможет и не будет, а потом стало себя безумно жалко, и на глаза навернулись слезы.
А он смотрел на меняющееся выражение ее лица и улыбался.
— Вераш, ты смешная. Ведешь себя совсем по Фрейду. Ты же взрослая девочка, постарайся влезть в ее шкуру и понять. Не осуждать, а понять, а я ее буду воспитывать. Там поле непаханное. Но я не мог иначе!
— Понимаю, что не мог. Я буду стараться. Я для тебя что угодно сделаю…
— Вот и умница. Кормить нас будешь?
— Да, конечно.
И она стала быстренько накрывать на стол. Но грустные мысли не отпускали, а из комнаты доносился детский смех и Данечки, и Насти, да и Саша хохотал вместе с детьми.
И тут она влезла в ту самую шкуру. И поняла, что если бы попала в ситуацию, аналогичную Настиной, то и вела себя совсем точно так же. Вот отказалась же она свекровь называть мамой. И родной она ее совсем не считает, хотя она мать ее мужа, и по большому счету член ее семьи. А девочка видит ее впервые, и кто его знает, что там Галя про нее, Веру, наговорила. Не стала же она Веру расхваливать, судя по их встрече — точно не стала бы.
Так что же она творит? Неужели это ревность? Элементарная ревность к ребенку? Нет, она не Наталья Викторовна, и она не позволит этим чувствам поселиться в ее душе.
Никакой ревности. Только любовь и терпение. Вот что нужно, и тогда они смогут стать близкими людьми. Настя — ребенок, нуждающийся в любви. Вот и все. Все дети нуждаются в любви, и Настя особенно, потому что ее точно недолюбили, и теперь задача ее и Саши — дать ребенку то, чего она была лишена.
Вера все расставила на столе и поняла, что их кухня в пять с половиной квадратов безбожно мала, чтобы вместить четырех человек. Причем для одного стоял чудненький детский стульчик, занимающий добрую половину помещения.
Она прошла в комнату, откуда раздавался смех. Саша с детьми играл на полу, Настя прижималась к нему всем тельцем, а Данька вытанцовывал, смешно и неуклюже двигаясь. Над ним-то они и смеялись, а он тоже — просто за компанию и потому, что ему уделяли столько внимания.
— Ну, вставайте, ребята, кушать подано! — с улыбкой произнесла Вера. — Только сначала мыть руки всем.
— Слушаюсь, великая начальница! — Саша чмокнул ее в щечку.
— Вера, я столько не съем, — произнесла девочка, глядя в свою тарелку.
Вера поставила рядом чистую тарелку.
— Можешь себе отложить и есть столько, сколько захочешь.
Но Настя съела все.
Вот так случились первый контакт и первое взаимодействие. Это был плюс. Но за плюсом тут же последовал минус. Настя сказала, что ее мама велела ей звонить каждый раз, когда она будет недовольна Верой, а потому она просит папу написать ей номер телефона мамы с кодом города — так, чтобы можно было набрать номер в любой момент.
Вере стало больно. Просто больно, и все. Она так старалась, так хотела принять и полюбить эту девочку, а тут оказывается, что та маме своей жаловаться будет. Той самой маме, которая не задумываясь отправила дочь с совершенно незнакомым ей человеком на попечение совершенно чужой женщины, да еще просит звонить и жаловаться.
Саша смотрел ей в глаза и как будто читал мысли. Он улыбнулся и покачал головой, осуждая, понимая, что ушла не в том направлении. И она улыбнулась в ответ. Отпустило сразу как-то. Уже хорошо. Начинать общение с девочкой, ее воспитание да и просто взаимодействие надо с себя. Надо ставить цель и идти к ней неукоснительно, даже если шаг вперед, потом шаг назад. Только так, а иначе ничего не получится, и эгоизм свой засунуть надо в одно место, чуть пониже спины — убеждала себя Вера. «Умеешь же ты, — обратилась она к себе, — добиваться цели. Вот и добивайся. Помаленьку, потихоньку, маленькими шажками, но Настя должна стать родной тебе и ты должна стать родной Насте. Вперед, девочка», — закончила свою пламенную речь, обращенную к самой себе Вера.
После ужина все вместе рассказывали сказки, играли в театр, потом уложили Даньку спать и договорились завтра с самого утра пойти в школу и определить Настю в класс, а потом съездить на барахолку и купить ей вещи.
— Я сама буду выбирать? — раздался ее восхищенный голос.
— Сама, но нам с Верой тоже должно нравиться, — резюмировал Саша.
Ей постелили в большой комнате на диване. Дали Данькиного зайца, пообещав купить любую игрушку на ее усмотрение, и она уснула.
Вера с Сашей тоже легли.
— Как ты тут без меня? — ласково спросил он.
— Плохо, я без тебя совсем не могу, представляешь, как калека прямо.