АНЯ — её внучка, студентка. В 1990 году ей неполных 20 лет.
ЛЮБА (ЛЮБОВЬ ЯКОВЛЕВНА) МАРГУЛИС, впоследствии по мужу — АНТОНОВА.
НЕБОЛЬШАЯ ТОЛПА у газетного стенда летом 1940 года. Из неё выделяются:
1) ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА.
2) ЖЕНЩИНА ПОМОЛОЖЕ.
3) НЕМОЛОДОЙ МУЖЧИНА интеллигентного или даже артистического вида.
4) МУЖЧИНА лет 35, видом попроще.
5) ОБСТОЯТЕЛЬНЫЙ РАБОЧИЙ средних лет.
МОЛОДЁЖЬ НА ВЕЧЕРИНКЕ — ранней весной
1941 года
КОСТЯ (КОНСТАНТИН СТЕПАНОВИЧ) АНТОНОВ.
ВИКТОР МАКСИМОВИЧ РЫСНЁВ — инженер, муж старшей сестры ИСКЕРОВА. В 1941 году ему 30 лет.
ВЕРА АЛЕКСАНДРОВНА ЛИТЕЕВА, вдова. В 1946 году ей 29 лет. Соседка, потом жена ИСКЕРОВА.
ДИМКА, её сын от первого брака, 8 лет.
ЛЕНИНГРАДСКИЕ ПОДРОСТКИ 1990 года:
ДЕВУШКА, 16 лет
МАЛЬЧИК, 14 лет.
Действие происходит в 1939–1941, в 1946 и параллельно в 1990 годах.
ПО ПОВОДУ МУЗЫКАЛЬНОГО ОФОРМЛЕНИЯ. Мелодии, указанные в тексте, должны воссоздавать атмосферу эпохи, прямо или косвенно оттенять чувства и взаимоотношения персонажей. При постановках просят не заменять ни одну из мелодий, а также избегать «современных» обработок. Как сказал бы Гоголь: «От несоблюдения сих замечаний может исчезнуть весь эффект».
Самый конец августа 1939 года.
Коммунальная квартира в одном из старых московских домов. Она расположена высоко и почти пуста. Люди обнаруживаются лишь в обширной комнате, которую занимает ВЕРХОВЦЕВА. И то не сразу.
Именно эта комната представлена на сцене. Она обставлена приличной мебелью в стиле модерн. Есть и большой книжный шкаф. Напольная ваза с огромным букетом свежих цветов. Половина комнаты отгорожена ширмой. Везде порядок, если не считать обеденного стола с использованной посудой. Видно, что завтракали два человека. Потом закончили и отошли. Почти середина дня, но окна в комнате зашторены плотно и наглухо. Трудно судить, как туда поступает воздух с улицы.
Звучит увертюра И. О. Дунаевского к фильму «Дети капитана Гранта». Только когда она стихает, за ширмой слышатся голоса.
ГОЛОС АЛЁШИ. Надя…
ГОЛОС ВЕРХОВЦЕВОЙ. Ты… Отдохнул? Хорошо всё?
ГОЛОС АЛЁШИ. Да… Конечно!
ГОЛОС ВЕРХОВЦЕВОЙ (пресекает). Теперь одевайся. Тихо, но быстро. Не дай Бог…
ГОЛОС АЛЁШИ (не сразу). А повезло… Все твои соседи на дачах.
Пауза. Скрип кровати и шаги босиком за ширмой.
ГОЛОС ВЕРХОВЦЕВОЙ (тихо, с нарастающим раздражением). Ну куда ты, друг дорогой? Я ведь сказала: сперва из кувшина обмойся. С мылом… Потом бельё надевай. И трусы, и носки, и майку, то есть футболку. Не забудь штаны, обувку свою, куртку и, между прочим, кепку.
ГОЛОС АЛЁШИ (сквозь плеск воды). Нет, а что ты беспокоишься? Кто может знать, что ты здесь?
ГОЛОС ВЕРХОВЦЕВОЙ. В квартиру кто угодно может позвонить в любую минуту. Или войти тихо. От управдома до воров.
ГОЛОС АЛЁШИ. Да откуда им знать, у себя ты или нет?
ГОЛОС ВЕРХОВЦЕВОЙ. А ты где?
ГОЛОС АЛЁШИ. Да не волнуйся, в самом деле! Сюда я подошёл аккуратно, зуб даю! Ну, пусть с букетом. Так он… Может быть, от коллектива? Букеты тебе даже с лестницы еле убирают!
ГОЛОС ВЕРХОВЦЕВОЙ. Ладно… Сейчас выйди, обуйся и посиди. Я тоже приведу себя в порядок, скрою мою прекрасную наготу, кровать заправлю и выйду.
АЛЁША (выходя из-за ширмы). Ясно. (Делает то, о чём просила ВЕРХОВЦЕВА.) Да… Шторы открыть?
ГОЛОС ВЕРХОВЦЕВОЙ (сквозь плеск воды). На левом окне можно. И форточку там же открой пошире.
АЛЁША встаёт с кресла, вновь делает всё, как сказано, и садится. Теперь его можно полностью рассмотреть. Он выше среднего роста, широкоплечий, очень сильный и ловкий. Лицо красивое, из тех, что называли породистыми.
Легко представить это лицо на русских портретах XVIII — первой половины XIX века. Взгляд умный, серьёзный. При крайне тяжёлом разговоре АЛЁША проявляет жёсткую и надменную вежливость.
Одеждой он не отличается от своих тогдашних ровесников из семей со скромным достатком.
Франтовства явно избегает.
Через открытую форточку доносится шум улицы.
ГОЛОС ВЕРХОВЦЕВОЙ (пение через мелкие паузы). Пока кудри… ПЛАНОМЕРНО вьются, будем девушек любить. Пока денежки ведутся, будем весело мы жить.