АЛЁША (еле обретя дар речи). Со мной всё в порядке. (ОБСТОЯТЕЛЬНОМУ РАБОЧЕМУ.) Спасибо за поддержку, товарищ. Извините за беспокойство.
Уходит. ЖЕНЯ идёт за ним. ОБСТОЯТЕЛЬНЫЙ РАБОЧИЙ (видимо, на всякий случай) — тоже.
Рубеж весны и лета 1990 года.
Квартира ЕВГЕНИИ СЕРГЕЕВНЫ СУРОВЦЕВОЙ.
АНЯ (стоя). А ты статью читала? «Загадки гибели Надежды Верховцевой»?
ЕВГЕНИЯ СЕРГЕЕВНА (сидя). Люди и тогда думали разное. А горе было сильным. У всех. В нашем классе о ней очень жалели… Алёша, например… Эта катастрофа в сороковом году случилась. А он слегка отошёл только к весне сорок первого. Снимался же с Верховцевой…
АНЯ. А может, это с ней у него был серьёзный роман? (Под взглядом бабушки.) Я чисто теоретически…
ЕВГЕНИЯ СЕРГЕЕВНА (директивным тоном). Вот за пределы этих теорий я тебя очень прошу не выходить. И строить гипотезы вслух тоже не надо!
АНЯ. Бабушка, ты не дурёхам из девятого класса мозги чистишь!
Пауза.
ЕВГЕНИЯ СЕРГЕЕВНА. Если честно… Я иногда боялась, что Алёша просто с собой покончит. Ей-богу! А держался парень всегда без истерик. Вот так скажет, что у него всё прекрасно… Не беспокоиться попросит. И — с головой уйдёт в учёбу, в другие хлопоты… Он и подработать себе на карманные расходы умел.
АНЯ (цитирует). Гвозди бы делать из этих людей…
ЕВГЕНИЯ СЕРГЕЕВНА. Это написали о других… Алёша своё горе просто пытался заглушить. (Через паузу.) Двадцать второе июня, правда, и не такое отодвинуло на сотый план… У нас у всех… Вообще, на войне мы насмотрелись…
Пауза.
АНЯ. А… Что всё же с Верховцевой могло быть? Ликвидировали за что-нибудь?
ЕВГЕНИЯ СЕРГЕЕВНА. Да нет… Не думаю. Людей тогда под суд отдали… Кое-кто под расстрел попал. Берия лично озверел. Да ты сама читала. Видно, какие-то игры с Верховцевой там поломались. Или они решили устроить показательную порку.
АНЯ. Хорошо всё-таки, бабушка, что мы историки, а не артисты.
ЕВГЕНИЯ СЕРГЕЕВНА. Я беру с тебя твёрдую клятву, что ты не будешь заикаться на эти темы! Я, правда, сама виновата. Съехала на них почём зря…
АНЯ. Нет проблем. (Через паузу.) Алексей Николаевич — супермен, конечно. Это я без иронии.
Ранняя весна 1941 года.
Отдельная квартира в Ленинграде. Большая комната с накрытым столом. Идет молодёжная вечеринка без участия старших. Среди гостей выделяются ЖЕНЯ РАКИТИНА (сидит на стуле) и ЛЮБА МАРГУЛИС (на ногах).
АЛЁША ИСКЕРОВ сидит за столом. На нём хороший новый костюм. Чуть поодаль от стола — КОСТЯ АНТОНОВ. Здоровенный весёлый парень, ловкий, как кошка, он стоит и перебирает пластинки.
КОСТЯ. Предлагаю поставить… «Забытое Танго». Которое весеннее. Тем более март на улице. А «Утомлённое солнце» лично у меня в печени сидит. Кто «за»? (С пластинкой в руке оглядывает всех.) Принято единогласно.
ЛЮБА. Не вздумай иглой поцарапать! Вадим Алексеевич вообще на вес золота!
КОСТЯ. А то я не знаю, кто такой Козин! Загадочный питерский джентльмен с цыганской кровью…
Так! Внимание! Пластинка на месте. Кавалеры приглашают дам. Пардон за старорежимность.
Собираются пары. Взрывом взлетает вступление. Звучит решённая в ритме танго музыкальная цитата из романса «Не уходи».
КОСТЯ (пропевает под неё, умело ведя в танце ЛЮБУ). Я поцелуями покрою…
ЛЮБА ухитряется стукнуть КОСТЮ кулачком под лопатку, потом возвращает руку ему на плечо.
АЛЁША (быстро, но без суеты поднимается. Говорит ненавязчивым тоном, но громко и раздельно. ЖЕНЕ). Разреши, пожалуйста, пригласить тебя.
На секунду в комнате возникает немая сцена. Видимо, ситуация необычна.
ГОЛОС ВАДИМА КОЗИНА.
ЖЕНЯ перехватывает взгляд ЛЮБЫ. Поднимается навстречу АЛЁШЕ, входит в танец с ним.
ГОЛОС ВАДИМА КОЗИНА.
Все не столько танцуют, сколько смотрят, как это делает АЛЁША. Он движется очень уверенно, ловко, аккуратно. Чувствует ритм.