Марина поняла, что обрекла себя на соседство с шизофреничкой, но та уже переступила порог. Прогонять было поздно. Где-то в их корнях, согласно семейным поверьям, затесался грузин, и теперь на генном уровне закон гостеприимства прочно держал Марину за горло.
Пришлось кормить гостью, стелить чистую постель, выдавать ей новое полотенце. Эльвира попискивала «Как ты добра!», высокопарно и старомодно выражая свою благодарность. Обращаться на «вы» Марина запретила в довольно категоричной форме.
По ходу дела Марина немного привыкла к экзальтированной манере сестры. Даже слегка расположилась к ней и широким жестом предложила принять душ. Когда Эльвира покинула ванну, Марина, не особо скрывая намерений, тут же пошла проверить, не набрызгала ли гостья.
И вот тут-то жгучий интерес к Эльвире накрыл Марину с ног до головы. У интереса был стойкий вкус зависти с примесью возмущения. На стиральной машинке была разложена косметика Эльвиры. «Твою мать!» – выдохнула хозяйка.
Это была косметика экстра-класса. Дорогая, очень дорогая. Марина знала в этом толк, ведь она не всегда сидела в овощном ларьке. Когда-то она стояла посреди косметического рая в гордой роли продавца-консультанта. Такую косметику покупали только холеные женщины, в которых были вкачаны такие технологии, что даже вазелин не испортил бы их кожу. Однако они покупали только самое лучшее, самое дорогое. И весь этот ассортимент сейчас скромно лежал на Марининой стиралке.
Выйдя из ванной, Марина внимательно оглядела троюродную сестру. Осмотр не дал ничего нового. Скромная внешность, припудренная легкой придурковатостью.
– У тебя кто муж? – напрямки спросила Марина.
– Я не замужем. А ты?
– Я тоже, – отмахнулась Марина. Сейчас был тот редкий случай, когда собственная персона ее мало интересовала. – А тогда кто твой любовник?
– Мариночка, мне кажется, ты вторгаешься в интимную сферу. Я бы не хотела облекать в слова то, на что только намекает судьба… Все пока так зыбко, так неопределенно…
– Ты че, дура? – ободрила ее Марина. – Такие подарки неопределенные мужики не дарят.
– Что ты имеешь в виду?
– Косметику я имею в виду. Это же стоит, как крыло самолета.
– Ах, это, – разочарованно вздохнула Эльвира. – Косметику я сама себе покупаю. Мой мужчина пока не перешел ту тонкую грань…
– Сама? – перебила Марина. В кои-то веки ей было неинтересно обсуждать мужчину.
– Да, сама. Знаешь, в этом, конечно, есть что-то неправильное. Такие покупки замыкают контур нашей самодостаточности, и тем самым мы усложняем путь тех, кто спешит к нам, чтобы прорвать этот контур.
– Стоп! К черту твой контур! Давай по порядку: ты вообще кем работаешь?
– Я консультант по душевным травмам. Мне не очень нравится, когда меня называют психологом, это слишком консервативное и неточное название.
– Мозгоправ, что ли? – выдала Марина свою версию, по ее мнению, менее консервативную и более точную.
– Ну… типа того. – Эльвира улыбнулась.
Марина слегка расстроилась. На эту телегу ей было не заскочить. Тут нужно особое образование. Его за чашкой чая, как грипп, не подхватить.
– Долго училась? – мрачно спросила она.
– Долго! Сначала в институте, потом в аспирантуре, написала диссертацию, даже защитилась. А потом подумала: «Кому нужна моя литературная критика? Я всегда буду вторична, всегда в тени великих имен».
– Стоп! Что-то я нить потеряла. При чем здесь литературная критика?
– Так я же литературовед по образованию.
– Не поняла. Как твои Пушкины с психами связаны? – широко поставила вопрос Марина.
– Никак не связаны. Просто мне показалось, что ты спросила меня про мой образовательный бэкграунд. Я же потом переквалифицировалась в психолога. Стала помогать людям решать их личностные проблемы…
– Так ты на ходу переобулась? – восхитилась Марина.
– Видишь ли, литературные герои переживают те же кризисные состояния, что и обычные люди. Более того, рука классика придает этим страданиям формат завершенности, как бы отделяя их от рутины. В обычной жизни множество мелких бытовых проблем застят нам глаза, и очень трудно определить истинные причины душевных мук. А в литературе все выпуклее, явственнее. И вместе с тем, все типы, что встречаются в жизни, с абсолютной достоверностью запечатлены в классической литературе. Нужно лишь определить, кто из моих клиентов Онегин, кто Печорин, а кто и Хлестаков. Поверь, они довольно часто встречаются среди современных мужчин. Мой авторский метод решения личностных проблем основан на литературных аналогиях…